Джеймс Чейз - Семь раз отмерь

Клод Кендрик, владелец «Картинной галереи Кендрика», вернувшись после августовского отпуска, сидел за письменным столом и прорабатывал планы предстоящего сезона.

Невыносимая жара и духота, превращавшие летом Парадиз-Сити, любимое место отдыха миллиардеров, в вымерший город, наконец-то остались позади. Наступил сентябрь, а с ним – и наплыв в город отдыхающих, и, как следствие этого, деловое оживление.

Кендрик, считавшийся заметной личностью в городе, был высоким, но очень располневшим мужчиной. Он чем-то напоминал дельфина, правда, без свойственного этим животным добродушия. Порой его скорее можно было бы сравнить с прожорливой акулой.

Несмотря на свои всегда безупречные костюмы, Кендрик, лысый, как яйцо, носил несуразный рыжий парик и употреблял бледно-розовую губную помаду. Если на улице Кендрик встречал знакомую клиентку, он приподнимал парик, словно то была обычная шляпа. Несмотря на чрезвычайную полноту и эксцентричные выходки, этот человек считался большим знатоком в мире искусства, специалистом по антиквариату, ювелирным изделиям и авангардной живописи. Его картинная галерея пользовалась заслуженным авторитетом у коллекционеров всего мира. Но никто не знал и даже не предполагал, что Кендрик был крупнейшим и активнейшим скупщиком краденого в США и поддерживал тесные связи со всеми ворами, специализирующимися на краже произведений искусства.

Многие богатые клиенты Кендрика имели коллекции предметов искусства и частные музеи, не предназначенные для посторонних глаз. С ними-то Кендрик и проворачивал самые прибыльные сделки.

Делалось это так: однажды клиенту в каком-либо музее или доме его знакомого попадалось некое произведение искусства, и он начинал пылать к нему страстью, знакомой только фанатичным коллекционерам. В конце концов, мучимый желанием обладать этим сокровищем, он приходил к Кендрику и между делом намекал, если такой-то музей или мистер такой-то решат продать некое произведение искусства, за ценой я не постою. Зная, что это произведение не продается ни за какие деньги, Кендрик обсуждал с клиентом цену и говорил, что он посмотрит, что здесь можно сделать. Коллекционер, зная по своим предыдущим сделкам с Кендриком, что все будет устроено к его удовольствию, возвращался к своей тайной коллекции и ждал. Кендрик связывался с одним из воров, занимающихся кражами предметов искусства, обговаривал условия и тоже ждал. Рано или поздно данное произведение искусства таинственно исчезало из такого-то музея или коллекции мистера такого-то и появлялось в секретном музее клиента. Одновременно большая сумма денег появлялась на счете Кендрика в швейцарском банке.

Проведя август на своей яхте в Карибском море, в веселой компании балетных танцовщиков, Кендрик, отдохнувший, загорелый, с новыми силами обдумывал варианты сделок, и его поднаторевший в делах подобного рода мозг занимала только одна мысль: на чем бы сорвать очередной куш.

Неслышно отворилась дверь, и в просторный кабинет с огромным окном, заставленный дорогим антиквариатом, проскользнул главный торговый агент – Луи де Марни, стройный гибкий мужчина, которому можно было дать от двадцати пяти до сорока лет. Его густые длинные волосы напоминали собо-линый мех. Худое лицо с близко посаженными глазами и плотно сжатым ртом делало его похожим на подозрительную крысу.

– Приятная неожиданность, босс! – воскликнул он своим высоким голосом. – Угадайте, кто к нам пожаловал? Не кто иной, как Эд Хеддон.

Кендрик замер:

– Он здесь?

– Ожидает в приемной.

Кендрик отложил золотой карандашик, и на лице его появилась хищная улыбка акулы.

Эд Хеддон был королем воров, промышлявших на ниве искусств.

Обычно он выдавал себя за респектабельного бизнесмена, отошедшего от дел и исправно платившего налоги. Хеддон редко засиживался на одном месте, предпочитая «гастроли» от Форт-Лодердейла до юга Франции, наведываясь то в Лондон, то в Париж, где у него были квартиры.

Блестящий организатор и вдохновитель многих краж, ставших сенсационными, он настолько виртуозно заметал следы, что в течение двадцати лет полиция тех стран, где «работал» авантюрист, даже не заподозрила, что Эд приложил к этому руку. Это был мозг, планировавший операции по похищению предметов искусств и подбирающий штат специалистов для подобного рода дел – они-то и выполняли за него черновую работу. Хеддон очень редко предлагал свой товар Кендрику, но когда это случалось, доходы последнего резко возрастали.

– Так чего ты ждешь, тупица! – рявкнул Кендрик, тяжело поднимаясь из-за стола. – Пусть войдет!

Луи выпорхнул из комнаты, а Кендрик заторопился к двери, чтобы встретить Хеддона, льстиво улыбаясь и протягивая руку:

– Эд, дорогой! Какой приятный сюрприз! Входи, входи! Ты прекрасно выглядишь, как всегда.

Эд Хеддон, остановившись в дверном проеме, некоторое время рассматривал Кендрика, потом пожал протянутую руку:

– Ты и сам неплохо выглядишь, если бы только не твой дурацкий парик…

Хеддон вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

– Что поделаешь, это мой «товарный знак», Эд, дружище. Без парика меня никто не узнает. – Все еще не отпуская руки Хеддона, он подвел его к большому удобному креслу. – Присаживайся… Бокал шампанского?

Хеддона вполне можно было принять и за конгрессмена, и даже за государственного секретаря. Выглядел он очень импозантно: высокий, плотно сбитый, с густыми седеющими волосами и красивым цветущим лицом. Даже серые жесткие глаза невольно притягивали внимание. Вздумай Хеддон баллотироваться в конгресс, успех был бы ему обеспечен. Но за этим фасадом скрывался беспощадный коварный ум.

– Виски со льдом, – сказал он, извлекая из кармана портсигар и доставая сигару. – Закуришь? Гавана.

– Не сейчас. – Кендрик разлил виски по бокалам. – Рад вновь видеть тебя. Сколько воды утекло с нашей последней встречи…

Хеддон оглядывал просторное помещение, внимательно изучая картины на обитых шелком стенах.

– Это неплохо. Чувствуется рука мастера. – Эд небрежно ткнул пальцем в направлении полотна, висевшего над столом Кендрика. – Моне, а! Подделка, конечно.

Кендрик принес напитки и поставил их на маленький антикварный столик рядом с Хеддоном.

– Тсс… Только ты и я знаем об этом. У меня тут есть старая грымза, набитая деньгами, но она колеблется…

Хеддон рассмеялся:

– Подражание Моне, а? Никогда не думал, что ты работаешь по мелочам.

– Что поделаешь, дорогой. – Кендрик налил себе сухого мартини и сел. – Ты ведь редкий гость в нашем городе, Эд.

– Я и сейчас долго не задержусь здесь. – Хеддон уселся поудобнее, закинув ногу на ногу. – Как идут дела, Клод?