Ричард Старк - Ограбление «Зеленого Орла»

— Ну так вот. — Годден устало кивнул. — Ральф что-то такое сказал. Я точно не помню что, но что-то вполне безобидное. Ральф не мог сказать ничего другого. Роджер не сказал ему ни слова в ответ, просто подошел к софе, схватил автомат и выстрелил в Ральфа. Ральф зашатался и оперся спиной о стол, все еще держась на ногах. Тогда Роджер выстрелил еще раз. Вот так мне пришлось уехать оттуда. Без денег.

Годден сник, не в силах продолжать свой рассказ.

Паркер ткнул его пистолетом:

— Дальше!

— Я сел в машину и уехал. Я надеялся, что Роджер не узнает, где я живу, по крайней мере, в эту ночь. Я не знал, слышал ли кто-нибудь эти выстрелы, поэтому приехал домой, поставил машину в гараж и решил лечь спать. Если бы появились полицейские и сказали, что обнаружили в моем офисе труп, я прикинулся бы, что ничего не знаю. Но я не мог уснуть и все ходил в темноте из угла в угол, а потом услышал, что кто-то появился у заднего входа, и решил, что это Роджер.

— Вы испортили мне отличную операцию, доктор, — сказал Паркер.

Годден снова искоса взглянул на него.

— Вы Паркер, не так ли? Элен описала вас очень верно.

— Теперь вы должны также верно описать вашего Роджера, — сказал Паркер. — Мне нужно знать, как он выглядит, где живет и что собирается делать.

— Откуда мне знать, что он собирается делать?

— Вы его психоаналитик. Вам и карты в руки.

Годден выдавил нервную улыбку.

— Это не так-то просто.

Паркер подернулся к Уэббу.

— Обыщите здесь все. На случай, если эта птичка унесла-таки денежки.

— Клянусь, я ничего не взял. Когда Уэбб и Деверс вышли, Паркер сел на край кровати.

— Роджер Сен-Клауд, — сказал он. — Дальше.

Годден облизнул губы, снова дотронулся до раны. Вздохнул.

— Двадцать два года, рост шесть футов, очень худой. На лице прыщи. Его отец владеет банком в этом городе.

— Адрес?

— М-м-м... Хайнес-авеню, 123.

— Он отправится туда?

— Не знаю. Он совершенно непредсказуем. Вы же видите, что я не смог предвидеть его поведения этой ночью. Я думал, что справлюсь с ним, но у меня ничего не получилось. Понимаете, он всегда ощущал себя недостаточно сильным. И вдруг в его руках оказался автомат, а перед ним — трое безоружных людей, полностью в его власти. Он не мог не насладиться своей властью.

— Я хочу знать, пойдет ли он домой. Что он собирался делать со своей долей, вы говорили с ним об этом?

— В разное время у него были разные планы. То он собирался уехать в Нью-Йорк, то в Голливуд, то в Европу — он сам не знал куда.

— Но в любом случае он собирался покинуть город?

— Это было нереально для него. Он сам не знал, чего хочет.

— У него есть машина?

— Мотоцикл.

— Этой ночью он приехал на нем?

— Нет. Я взял его в машину около его дома.

Паркер, откинувшись назад, задумался. В кабинете было три чемодана, полные денег. Роджер не собирался везти их на мотоцикле. Если говорить о времени, то он не мог выйти из офиса раньше чем за четверть часа до их появления. И ушел он явно пешком. С тремя чемоданами?

— У его отца есть машина?

Доктор не отвечал, и Паркер взглянул на него — на лице Годдена застыло странное выражение, словно он видел что-то очень ему неприятное.

— Что с вами? — спросил Паркер. Годден произнес хрипло:

— Кажется, я знаю, что собирается сделать Роджер.

— Док это предсказал, — сказал Деверс.

Они стояли на Хайнес-авеню в квартале от дома, где, по словам Годдена, жил Роджер Сен-Клауд. Там улица была освещена так, как если бы одновременно зажглись все лампы мира; эта иллюминация резко контрастировала с темнотой, в которой стоял микроавтобус, на переднем сиденье которого сидели Паркер, Деверс и Уэбб, наблюдая через ветровое стекло жуткий переполох.

А переполох действительно был громадный. На перекрестке у дома Сен-Клауда посреди улицы стоял регулировщик в униформе, перекрывший движение по Хайнес-авеню. Поперек улицы выстроились три полицейские машины с распахнутыми дверцами — одна черная муниципальная и две черно-белые федеральные. С платформы грузовика мощный прожектор направлял свет на дом номер 123. На противоположной стороне мельтешились полицейские в штатском, время от времени раздавались одиночные выстрелы.

Было около четырех часов утра, но на тротуарах по обеим сторонам перекрестка собралась уже довольно большая толпа; люди толкались, стремясь получше разглядеть, что происходит. Поскольку машин было мало, а большинство людей были в домашних халатах, ясно, что здесь собрались жители ближайших домов. Если бы местное радио вещало круглые сутки, то любителей посмотреть «живое» телевидение набралось бы еще больше.

Доктор Годден сказал тогда: «Он убьет своего отца». И когда Паркер спросил: «Почему?» — ответил: «Власть ему нужна только для того, чтобы почувствовать себя свободным от отца. Все — неряшливая грязная одежда, мотоцикл, сарказм — было ради этого, и все не достигало цели. Ему не хватало власти. Теперь он ее получил. Он почувствовал ее вкус, и он ему понравился. У него теперь триста восемьдесят тысяч долларов, а деньги тоже одна из форм власти — той власти, которой в полной мере обладает его отец, и он тоже хочет насладиться ею, но прежде всего он собирается испытать свое могущество на отце».

— Винтовка, — сказал Паркер.

— Да. Сперва он поедет домой и застрелит отца. Могу я позвонить?

— Нет.

— Но ведь еще можно предупредить его.

— Вы хотите сказать, дать ему совет.

— Я говорю об отце.

— А я говорю о сыне, — ответил Паркер.

Они связали доктора Годдена и поехали сюда, но прожектор, взятый на воздушной базе, уже освещал дом Сен-Клауда; полицейские, прячась за крылья автомобилей, уже что-то кричали в окно верхнего этажа, и вокруг стояли сотни наблюдавших все это людей.

— Вот оно, — произнес Уэбб.

— Подождем немного, — сказал Паркер.

— Выйдем из машины, подойдем ближе, — предложил Деверс.

— И отсюда видно, — отозвался Паркер.

— А нас никто не видит, — прибавил Уэбб.

Кричал громкоговоритель. До них доносился лишь нечленораздельный шум. Но они и так знали, что кричали Роджеру Сен-Клауду.

Когда они только подъехали, желтый свет горел лишь в нескольких окнах этого квартала, теперь же, когда завопил громкоговоритель, он вспыхнул во многих окнах. Похоже, полицейские опередили Паркера и его людей не больше чем на пять минут. Хуже было бы, если бы все произошло наоборот.

Они уже сидели минуты три-четыре. Громкоговоритель то умолкал, то снова что-то кричал. Полицейские перебегали от одного автомобиля к другому без всякой видимой цели. Казалось, они не знали, что делать.

— Наверное, они вскоре применят слезоточивый газ, — сказал Уэбб. Паркер кивнул.

— Его, по-видимому, уже везут.