Ли Чайлд - Этаж смерти

Финлей кивнул.

— Согласен, умный ход. Чтобы не гонять машины порожняком. Разумное решение. Да и за проданные кондиционеры можно выручить какие-то деньги, так?

Кивнув еще раз, он выпустил руку Роско.

— Нам нужны образцы фальшивых денег, — сказал он.

Я улыбнулся. До меня вдруг кое-что дошло.

— Образцы есть у меня, — сказал я.

Сунув руку в карман, я достал пухлую пачку сотенных купюр. Вытащил одну банкноту спереди и одну сзади. Протянул их Финлею.

— Это фальшивые? — спросил он.

— Судя по всему, да, — подтвердил я. — Пачку сотен дала мне Чарли Хаббл на расходы. Вероятно, она получила их от мужа. Другую пачку я забрал у тех типов, что охотились за мной во вторник.

— И из этого следует, что это фальшивки? — спросил Финлей. — Почему?

— Подумай, как следует, — сказал я. — Клинеру нужны наличные деньги на текущие расходы. Зачем ему использовать настоящие деньги? Готов поспорить, он платил Хабблу фальшивками. И тем ребятам из Джексонвилля он тоже выдал на расходы фальшивые купюры.

Финлей поднес две сотенные купюры к яркому свету из окна. Мы с Роско подошли к нему, чтобы лучше видеть.

— Ты уверен? — спросила Роско. — По-моему, это настоящие банкноты.

— Это фальшивки, — уверенно заявил я. — Иначе не может быть. Этого требует логика, ведь так? Фальшивомонетчики предпочитают печатать сотенные. От более крупных купюр очень трудно избавиться, а подделывать более мелкие невыгодно. Так вот, зачем расходовать настоящие доллары, когда есть целые грузовики фальшивых?

Мы внимательно изучили банкноты. Долго разглядывали, ощупывали, нюхали их, терли между пальцами. Открыв бумажник, Финлей достал свою сотню. Мы сравнили все три бумажки. Долго передавали их друг другу. Но так и не смогли найти никаких отличий.

— Если это фальшивки, они выполнены чертовски хорошо, — наконец подвел итог Финлей. — Но то, что ты сказал, похоже на правду. Вероятно, все дела фонда Клинера оплачиваются фальшивыми деньгами. Несколько миллионов каждый год.

Он убрал свою сотню в бумажник. Положил фальшивки в карман.

— Я возвращаюсь в участок. Вы приходите завтра, ближе к полудню. Тил уедет на обед, и нам никто не будет мешать.

Мы с Роско отправились на пятьдесят миль на юг, в Мейкон. Я хотел постоянно быть в движении. Это основное правило безопасности. Мы выбрали ничем не примечательный мотель на юго-восточной окраине города. Точка в Мейконе, наиболее удаленная от Маргрейва; сам городок еще немного отдалил нас от наших врагов. Старый мэр Тил предложил мне устроиться в мотеле в Мейконе. Сегодня вечером я решил последовать его совету.

Мы приняли холодный душ и завалились в постель. Забылись тревожным сном. В номере было душно. Почти всю ночь мы беспокойно ворочались в кровати. С рассветом отказались от этих бесплодных попыток и встали. Стояли в полумраке, потягиваясь. Утро четверга. У нас было такое ощущение, будто мы вообще не сомкнули глаз. Мы оделись и собрались в темноте. Роско надела форму. Я натянул свои старые вещи. Решил, что скоро мне надо будет купить что-нибудь новое. На это можно потратить фальшивые деньги Клинера.

— Что будем делать дальше? — спросила Роско.

Я молчал. Мне в голову пришла еще одна мысль.

— Ричер? — повторила Роско. — Что мы будем делать дальше?

— А что сделал Грей? — спросил я.

— Повесился.

Я снова задумался.

— Точно? — наконец спросил я.

Роско ответила не сразу.

— О господи, у тебя есть какие-то сомнения?

— Возможно. Задумайся. Предположим, Грей натолкнулся на одного из преступников или его застали рыскающим там, где его не должно было быть.

— Ты полагаешь, его убили? — в голосе Роско прозвучала паника.

— Возможно, — повторил я. — Эти люди убили Джо, Столлера, Моррисонов, Хаббла и Молли-Бет Гордон. Они пытались убить нас с тобой. Если они видят в ком-то угрозу, они этого человека убивают. Именно так действует Клинер.

Роско молчала, вспоминая своего коллегу Грея, угрюмого и прилежного следователя. Двадцать пять лет дотошной работы. Такой человек мог быть очень опасен. Человек, терпеливо просидевший в засаде тридцать два дня, чтобы проверить подозрение, очень опасен. Подняв взгляд, Роско кивнула.

— По-видимому, он допустил оплошность, — сказала она. Я обнял ее за плечо.

— Негодяи его линчевали, обставив все так, чтобы это выглядело самоубийством.

— Не могу в это поверить.

— Вскрытие было? — спросил я.

— Наверное.

— В таком случае, надо проверить. Нам нужно снова переговорить с тем врачом из морга в Йеллоу-Спрингс.

— Но он ведь не стал бы молчать, так? — спросила Роско. — Если у него возникли какие-либо подозрения, он бы обязательно их высказал.

— Он высказал их Моррисону, — возразил я. — А Моррисон от них отмахнулся. Потому что у него был такой приказ. Мы должны сами все проверить.

Роско вздрогнула.

— Я присутствовала на похоронах Грея, — сказала Роско. — Пришли все наши. Моррисон произнес речь в сквере перед церковью. И мэр Тил тоже. Они сказали, что Грей был отличным полицейским, лучшим в Маргрейве. Но они его убили.

Она произнесла это с чувством. Роско любила Маргрейв. Ее семья уже несколько поколений жила здесь тяжким трудом. Роско пустила здесь корни. Ей нравилась ее работа. Она получала удовольствие от сознания того, что приносит пользу. Но город, которому она служила, оказался насквозь прогнившим. Преступным и коррумпированным. Это был не город, а болото, затопленное грязными деньгами и кровью. Весь мир Роско рухнул.

Мы поехали на север по шоссе между Мейконом и Маргрейвом. На полдороге Роско свернула вправо, и мы направились в Йеллоу-Спрингс. К медицинскому центру. Я проголодался. Мы не позавтракали. Не лучшее состояние для посещения морга. Мы въехали на территорию больницы. Медленно перевалили через «лежачих полицейских» и проехали до конца. Остановились перед большими металлическими воротами и вышли из машины. Размяли ноги по пути к кабинету патологоанатома. Солнце успело нагреть воздух. На улице было прекрасно. Мы зашли в здание морга и нашли врача в его унылом кабинете. Он сидел все за тем же обшарпанным письменным столом. По-прежнему выглядел очень усталым и был в том же белом халате. Увидев нас, он кивнул.

— Доброе утро, ребята. Чем могу вам помочь?

Мы сели на те же стулья, что и во вторник. Я держался подальше от факса. Я предоставил говорить Роско. Так было лучше. У меня не было официального статуса.

— В феврале прошлого года, — начала она, — покончил с собой старший следователь полиции Маргрейва. Помните?

— Некий Грей? — спросил патологоанатом.

Роско кивнула, и он, встав, подошел к шкафу. Выдвинул ящик. Старое дерево рассохлось, и ящик двигался со скрипом. Врач стал перебирать папки, начиная с конца.