Джеймс Чейз - Ты будешь одинок в своей могиле

– Если вы настаиваете, – она пожимает плечами, – мне действительно лучше одеться. – Она берет свою чашку кофе. – Не нальете ли мне немного виски? Я скверно себя чувствую…

Я не спускаю с нее глаз.

– Налейте сами!

Она бросает в меня чашку. Я не доверял ей, но не мог и предположить, что она окажется такой проворной. Пока я вытираю следы кофе, она хватает пистолет, так опрометчиво оставленный мной на столе. Я стараюсь сохранить спокойствие.

– Я должен был помнить, что вы знаток огнестрельного оружия.

– Да, – отвечает она. Глаза ее блестят. – Я не так хорошо стреляю, как Ли, но, уж конечно, не промахнусь. Сидите смирно и не выкидывайте никаких штучек!

Я отступаю в спальню.

– К стене! Одно движение – и я стреляю. Повернитесь, я хочу одеться.

Она поместила меня в скверном месте: передо мной стоит зеркальный шкаф, и я вижу ее в зеркале. Правда, это не поможет мне. Между нами кровать, расстояние не менее шести метров. Она уже убила четверых, и еще один не добавит ей лишних кошмаров, если они вообще ей снятся.

– Да, плохо кончается мое расследование, – говорю я, чтобы хоть что-то сказать. – Обычно герой женится на героине. А если вы меня убьете, – какая же будет мораль?

Она нервно смеется.

– Я люблю истории без морали. Ваша машина здесь?

– Да. Хотите ключи от зажигания?

Она садится на стул и начинает натягивать чулки. Если бы не кровать, я бы использовал свой шанс, но сейчас это бессмысленно: пистолет лежит у нее под рукой.

– Я возьму их позже. Не двигайтесь.

Она встает и что-то ищет в ящике. Пистолет уже у нее в руке.

– И куда вы намерены направиться?

– В Нью-Йорк. Благодаря вам полиция меня не подозревает. С моими физическими данными я спокойна за будущее. Я, кажется, уже говорила вам об этом.

– Да, – я чувствую, что начинаю задыхаться. То ли стало жарко, то ли я волнуюсь… Находясь в подобной ситуации, трудно не волноваться.

Она берет зеленую шелковую юбку, опускает в нее ноги и натягивает ее на себя. Я жду момента, когда она снимет свою ночную рубашку. Я напрягаю нервы и мускулы. Но она снимает ее не через голову, а спускает с плеч.

Это самоубийство, но я предпочитаю умереть вот так, хладнокровно: в тот момент, когда она балансирует на одной ноге, чтобы выбраться из рубашки, я срываюсь, как катапульта, и лечу на нее через кровать, полузадохнувшись от страха, весь в поту. Она даже не дрогнула: стоит неподвижно – очаровательная полуобнаженная фигурка! – с улыбкой на устах. Дуло пистолета смотрит прямо на меня и я вижу, как бестрепетно палец жмет на курок. Я расставляю руки, чтобы схватить ее, но уже многие километры отделяют нас… Я опоздал на многие часы…

Пистолет издает обычный звук – грохот выстрела закладывает уши. Первая пуля минует меня. И вторая! И третья! Я хватаю Гель и вырываю оружие из рук. Но что это?! Она лежит на полу с расширенными от ужаса глазами и горькой гримаской на лице… Грудь у нее пробита, из рваной раны безудержно хлещет кровь…

Я стою потрясенный, недоумевающий и ошеломленный.

Ее глаза закрываются, рука безвольно падает на ковер.

Я обследую пистолет, который держу в руках. Дым струйками выходит из телескопа. Мне достаточно минуты, чтобы понять, в чем дело.

Это пистолет с фокусом – оружие, которое убивает убийцу.

Последняя шутка Тэйлора. Он дал его мне, но получилось иначе…

Я отхожу подальше от лужи крови и стараюсь идти по ковру. Квартира обособлена от других, и я надеюсь, что никто не слышал выстрелов, но все же не хочется рисковать…

Возвращаюсь в комнату, беру свою чашку и стакан с виски, надеваю шляпу. Прихватываю также свои окурки. Затем внимательно оглядываю все и пытаюсь вспомнить, до каких предметов дотрагивался. Для большей уверенности вытираю стол носовым платком.

Гашу свет, открываю дверь. Никого. Идет проливной дождь. Светает.

Как сумасшедший, я изо всех сил мчусь к своей машине.