Дмитрий Черкасов TM - Операция «Вурдалак»

Въехав во двор своего дома, Никифоров хотел поставить машину там, где ставил ее каждый день на протяжении вот уже нескольких лет. Но теперь его место было занято соседской темно-синей «Волгой». Профессор вздохнул и припарковал машину прямо напротив подъезда. В конце концов, он тут ненадолго.

Поднявшись к своей квартире, Анатолий Сергеевич вытащил было связку ключей, но, подумав, снова опустил ее в карман и нажал на кнопку звонка…

Открыла супруга. Она настороженно улыбнулась мужу и как-то неуверенно предложила войти в дом. Ей было искренне жаль этого человека, которому она отдала лучшие годы своей жизни. Но она не виновата, что встретила другого и полюбила. Уделяй муж ей хоть немного больше внимания и заботы, может быть, ничего бы и не случилось.

— Здравствуй. — Никифоров тоже чувствовал себя не в своей тарелке и, как ребенок, переминался с ноги на ногу. — Ты одна?

— Да, проходи. Есть хочешь?

— Нет, спасибо, — соврал профессор, хотя испытывал острое чувство голода. — Я на минутку.

— Если тебе нужны какие-то вещи, я помогу со брать… Прости.

Она покраснела и опустила глаза. Румянец сделал ее еще красивее, от глубокого вздоха упругая грудь всколыхнулась и, показавшись из-за отворотов халата, ослепила Никифорова белизной. Женщина заметила его взгляд, смутилась и нервным движением застегнула верхнюю пуговицу халата.

Никифоров вымученно улыбнулся. Он все еще любил ее, любил и ненавидел.

— Я приехал проститься, — сказал он после небольшой, но показавшейся вечностью паузы.

— Ты уезжаешь?

— Да.

— Надолго?

— Боюсь, что да.

— Это из-за меня?

— Не знаю. Нет, наверно нет. — Он подошел вплотную к жене и взял ее за руки. — Мы больше не увидимся.

Она посмотрела ему в глаза. Такой боли, одиночества, тоски и отрешенности она еще не видела. Ее охватило нехорошее предчувствие.

— Скажи мне правду, что ты хочешь делать?

— Не волнуйся. — Никифоров попробовал улыбнуться, но получилась лишь кислая гримаса. — Я перевожусь в наш уральский филиал. Там расширяются мощности… Ну и вообще.

Ей стало не по себе, и она опустила глаза.

— Прости меня, Толя, прости. Пожалуйста…

Она не выдержала, ткнулась носом в его плечо и разрыдалась. Любовь ушла, но она испытывала к бывшему мужу теплые чувства и не желала, чтобы они расстались врагами. А он гладил ее волосы, лучше которых не было на всем свете, вдыхал нежный запах ее тела, старался запомнить каждую черточку ее заплаканного и такого родного лица.

Он часто спрашивал себя: решился бы он связаться с американцами и покинуть родину, если бы не разрыв с женой? Наверное, нет. Он никогда бы не стал предателем, если бы не предали его. Никифоров не заметил, как слезы потекли по его щекам. Он закрыл глаза и долго еще стоял вот так, держа в своих объятиях любимую, но уже чужую женщину, словно пытался удержать ее, а может быть, хотел удержаться сам…

В кабинете замминистра обороны находился начальник Главного разведуправления, главком Военно-Воздушных Сил и адмирал Флота.

Докладывал обстановку начальник ГРУ:

— По последним данным, группа подполковника Самойлова захватила груз и в настоящий момент пытается пробиться к границе с Мозамбиком. С помощью спутника мы обнаружили на пути группы два подразделения боевиков. К сожалению, пока не удалось установить, кому они принадлежат, но, судя по сообщениям наших агентов, американцам это тоже неизвестно. Они готовы были послать второе спецподразделение «зеленых беретов», но сейчас эта группа ждет приказа на своей основной базе в Форт-Брагге, штат Северная Каролина.

Мы пока не можем связаться с подполковником Самойлова из-за «непробиваемости» эфира и сообщить о готовящейся засаде. Есть предположение, что помехи в эфире — это диверсия боевиков, оснащенных, по данным электронного наблюдения, самой совершенной техникой.

Перед отправкой на задание подполковник Самойлов получил приказ, по которому надлежало в самой критической ситуации уничтожить груз. Но есть опасения, что он не успеет или не сможет привести приказ в исполнение.

Генерал закончил доклад и поднял голову от лежавшей перед ним папки. На минуту в кабинете воцарилась тишина.

— Итак, товарищи офицеры, ваши предложения, — наконец произнес замминистра.

Начальник ГРУ внутренне весь напрягся, хотя внешне остался непроницаем. Он догадывался, чем закончится совещание. Все только ждали, кто первый выскажется, а первым должен был внести предложение он — начальник ГРУ, начальник тех русских парней, которые сейчас умирали на африканской земле.

— Есть опасение, что груз может попасть в руки боевиков. Так как он относится к категории особо секретных, необходимо предпринять все меры предосторожности. В данном случае лучше перестраховаться. Собравшиеся в кабинете офицеры прекрасно поняли, что значит «перестраховаться». Раз груз нельзя доставить по назначению и есть опасения, что группа Самойлова не уничтожит его вовремя, значит, его нужно уничтожить иным способом. Связи с подполковником не было, поэтому автоматически под истребление попадала и сама группа спецназа.

— Нельзя исключать и то, что во время боя с неизвестной нам группировкой, которой также нужно будет координировать свои действия, эфир станет свободным. Тогда мы сможем предупредить Самойлова о ракетно-бомбовом ударе, — закончил свою мысль начальник ГРУ.

Собравшимся было искренне жаль подполковника Самойлова и его бойцов. Но на карту были поставлены слишком высокие интересы, чтобы считаться с жизнью горстки людей, в обязанности которых в общем-то и входит возможная смерть ради выполнения поставленной цели.

— Что скажет главком ВВС? — поинтересовался заместитель министра.

— С наших военно-воздушных баз мы можем поднять только стратегические бомбардировщики, способные достичь территории Зимбабве.

— А что-нибудь помельче, не такое шумное? — скривился маршал.

— С военной базы в Танзании можно поднять звено «мигов». Сейчас там находятся наши войска и летчики-инструкторы. Но без дозаправки самолеты не смогут достичь цели и вернуться обратно.

Главкому ВВС вовсе не хотелось влезать в это дело, брать на себя ответственность и рисковать своими людьми. Он сразу понял, что эта операция «протухла насквозь» и виновным окажется крайний, то есть последний, кто будет в ней участвовать. Самойлов и его парни наверняка погибнут героями, а значит, начальство спросит с живых.

— Ну а вы, адмирал, чем нас обрадуете?

Адмирал думал примерно то же самое, что и его коллега-авиатор, но уверенно произнес:

— Есть один вариант, но его нужно будет согласовать с Политбюро ЦК КПСС и правительством Мозамбика.

— На этот счет не волнуйтесь, — успокоил его начальник ГРУ и с некоторой долей сарказма добавил: — Советскую прессу читаете? После неудачного покушения родезийцев на правительство Мозамбика проблем на переговорах не будет. В противном случае покушение может и получиться.