Лео Мале - Нестор Бюрма в родном городе

– Не лишайте себя такой возможности,– иронизирует Дорвиль.– У вас, как мне кажется, большие способности строить предположения. Особенно такие, которые приводят к темным местам.

– Ты бы лучше заткнул свою глотку! – медовым голоском произносит кетчист, который, по-видимому, принимает на свой счет намек по поводу темных мест.

– И вы сделайте то же, Адриан! – приказывает капитан.

В ответ Адриан что-то ворчит. В воздухе витает дух неповиновения. Одним солдатом меньше. Я продолжаю:

– Убийство Сигари приводит к катастрофе. Аньес, «балерина» из организации апологетов секса, новой OAS, так сказать, становится неожиданной свидетельницей разговора между двумя прохвостами (из которого она узнает о невиновности своего отца) и убийства шпика. Такой свидетель вам ни к чему. Я не знаю, какую участь готовил ей Блуа. Может быть, ему нужно было время подумать… Как бы то ни было, он везет всю компанию сюда: Аньес в разорванном вечернем платье, в ее «униформе», и Сигари (Сигари к этому времени уже труп, позже его сбросят в колодец). Блуа еще не знает, как он поступит с Аньес, а пока он оставляет ее в этом доме, на убогом ложе, связанную, с кляпом во рту и наверняка без сознания. В конце концов, думает он, если бы она умерла сама, это было бы даже лучше.

– Вы что же, на самом деле сидели в голове этого персонажа, а? – прерывает меня наш пленник.

– Я пытался туда забраться, хотя там довольно омерзительно… Аньес не умирает. Ее освобождает один славный малый, цыган, который держит ее у себя в фургоне несколько дней. Похоже, она была немного не в себе. Я потом расскажу, какой путь она проделала до того, как попала под груду опилок в своем родном доме… Ее бегство – еще один тяжелый удар для вас. Куда она отправилась? Вдруг она рискнет заявиться без предупреждения? В конце концов, поскольку ничего не происходит, вы успокаиваетесь. Может быть, она где-нибудь сдохла. Это случается… А тем временем вы не перестаете утешать Дакоста, взволнованного исчезновением дочери, и искусно поддерживаете его в состоянии нерешительности и апатии. Потому что… Минуточку! Что? Ваши заявления типа: «Нужно кончать с этим. Я о вас подумал…» и т.п.– как же! Это Лора Ламбер заставила вас действовать, со свойственной ей любовью командовать. Она сама мне об этом сказала. Без ее вмешательства вы бы не пошевелились. У вас и так уже было полно неприятностей. Вы не собирались вызывать из Парижа человека, который обязательно подбросит вам еще новых… Но Лора заставляет вас позвонить мне в Париж и одновременно звонит сама. И в этот момент, я думаю, в ваших умных головах зарождается одна мысль. Поскольку вы не можете ни избежать моего приезда, ни убрать меня сразу же по приезде, вы решаете мною манипулировать. Блуа воображает, конечно же, что я все еще тот ребенок, которого он знал «вот такусеньким». Вы собираетесь навести меня на Дакоста, зародить у меня сомнения на его счет (о причастности его к алжирскому делу). Если бы благодаря Бюрма и при его поручительстве, рассуждали вы, «вина» Дакоста вышла наружу, то это успокоило бы горячие головы и остановило бы изыскания этих кретинов, которые суетятся под ногами и продолжают представлять опасность. Какую радость вы, наверное, испытали, старина, когда я вам признался, насколько Дакоста мне несимпатичен. Все складывалось как нельзя лучше. Яро защищая Дакоста, вы одновременно вашими недомолвками, умолчаниями, покашливаниями… заверениями в дружбе пытались укрепить во мне сомнения в его невиновности. Да, это было великолепно проделано! Правда, классно. Конечно же, вы выражали общее мнение. Но все равно, это было здорово. Блуа гоже был великолепен, когда отвел меня в угол своей гостиной и сказал, что об этом Дакоста, о котором я ему говорил, но которого он сам не знает, слышал нелестные разговоры. Он выглядел таким огорченным – он хотел бы избавить внука своего бывшего сторожа от сомнительных знакомств… Я возвращаюсь к мысли о вашей радости, когда вы поняли, что у меня появились подозрения в виновности Дакоста. Его вина не была уж столь очевидной. Независимо от того, что местонахождение Аньес по-прежнему оставалось неизвестным (возможно, в тот момент вы уже прикончили ее), у меня накапливались факты, которые, как вы опасались, могли привести меня к определенным выводам. Во-первых, дорогие чулки, найленные в комнате Аньес в «Дубках». А возможно, и ее фотография. Правда, фотография, на ваш взгляд, не была особенно опасной. Тогда как чулки… Они были из магазина «Мирей, безделушки», а это могло побудить меня повнимательнее приглядеться к этому магазинчику. Однако посещение магазина, как вы думали, тоже не представляло опасности. Блуа, должно быть, счел, что ему, знавшему меня «вот такусеньким», будет легко завязать со мной отношения – либо сразу после приезда, либо немного погодя. (А моя тетка даже облегчила ему задачу.) Но самым главным было не дать мне установить связь между Аньес и лавочкой на улице Дарано. Я думаю, что перед моим визитом в «Дубки» вы убрали комнату Аньес, но эту пару чулок, завалившуюся под ящик комода, вы не заметили. И вы были сильно раздосадованы, когда я ее обнаружил. В тот момент я не обратил внимания на ваше поведение. Я вспомнил об этом позже, когда стал анализировать все факты.

– Все это очень хитроумно,– комментирует мой «клиент».

– Такова профессия. Другой пример хитроумия. «Бонапарт», который Аньес послала отцу в отчаянии, как бросают бутылку в море… Вы-то знаете, что на нем было написано CAS, начальные буквы фамилии предателя, а не OAS. Эту купюру необходимо уничтожить. Но она у Дакоста. Вы не можете ее взять у него на время, сжечь, а потом сказать, что вы ее потеряли… Как бы то ни было, ночью того дня, когда я приехал сюда, она попадает ко мне. Опасность возрастает. Ведь я могу захотеть исследовать ассигнацию, и у меня могут возникнуть какие-нибудь подозрения. Необходимо ее у меня выкрасть. Это очень легко. Мне предлагают выпить на дорожку стаканчик вина, в который подсыпают наркотики, а дальше просто: вы дождетесь, когда я глубоко засну у себя в номере, а потом обшарите мои карманы. Вы жили раньше в «Литтораль». Как и посетившим меня ворам, вам знакомы там все ходы и выходы. Вам не составит труда забраться в мой номер. Возможно, вам и отмычка не понадобилась. Морто, оглушив меня, сбежал, видимо не закрыв даже дверь. Небольшой сюрприз для вас, когда вы проникаете ко мне в номер, где я валяюсь без сознания. Если у вас и возникают какие-то вопросы, вы откладываете их на потом. Пока что вам нужно забрать компрометирующую банкноту. Что вы и делаете. Теперь по крайней мере не это наведет Бюрма на правильный след. Но тут в игру вступают новые лица. Помимо того типа, который напал на меня в номере, кто-то звонит вам и Лоре. Об этом странном телефонном звонке вы мне говорите только после того, как я сам вас об этом спрашиваю,– мне приходится буквально вытягивать из вас слова. Еще большим потрясением для вас оказались наблюдатель и блондинка с дороги в Праду.