Лео Мале - Нестор Бюрма на острове

– Месяц?

– Без нескольких дней.

– И все это время…

– Да, провел с Элианой. Я – круглый идиот, говорю вам, Бюрма…

Это была любопытная формулировка, но я не делал никаких замечаний, чтобы не убить его порыв. Ему хотелось выговориться, отвести душу.

– Я все испортил. Элиана – потрясающая женщина. Я познакомился с ней в прошлом году. Встретил ее здесь же, на одной прогулке. Недавно в Париже она сказала мне: «Я собираюсь провести месяц на Меи-Баре, вы едете со мной?». Мы приехали ночью в Пуант, пересекли пролив к острову на ее собственном маленьком катере. Бат водит его так же хорошо, как и ее машину. Мы прожили тут чудесный месяц. Что говорить, Бат очень деликатен. Это нечто вроде доверенного лица, наперсника, причем очень преданного…

– А они, часом, не спят вместе?

– Это не какая-нибудь шлюха,– патетически воскликнул он тоном оскорбленного достоинства.

– Не сердитесь. Это не содержит ничего пренебрежительного. Когда вы доживете до моих лет…

– О! А впрочем,– он широко махнул рукой,– как я могу упрекать вас за грязные мысли? У меня самого они были. Да, мы провели чудесный месяц. Вдали от всего. Могли разразиться война, революция, и мы ничего не узнали бы. Но я приехал с гнусной задней мыслью – попросить ее заплатить мои долги. Это произошло сегодня утром. Понимаете, я все время отодвигал этот момент, но рано или поздно мне надо было приступить к этому разговору. Мы собирались вернуться в Париж, а там меня ожидал этот гангстер Гибу. Поэтому сегодня утром…

– Да. Мадам Дорсет недостаточно стара, чтобы оплачивать наличными услуги любовника, не так ли? Именно это она повторила вам только что, кажется?

– Да. Мы поругались. Деньги, какая мерзость! Мы поругались, и я ушел в бешенстве, потеряв всякую надежду успокоить моего опасного кредитора, а также Элиану и вернуть ее уважение. Придя в порт, я узнал о смерти моей тетушки. Это меня добило. Я бросился к мадам Боллар, которая всегда была очень любезна, узнать подробности. Извините меня еще раз, месье Бюрма, за то, что я потерял самообладание, но я находился в таком состоянии…

– Не будем больше об этом говорить,– сказал я.

Ему стукнуло уже лет тридцать, но он все еще не был взрослым человеком. Его скорее надо было жалеть, чем бранить.

– Но зачем проявлять свое горе таким образом? – продолжал я.– Ваше волнение могло вызвать любые подозрения.

– Разве это управляемо?– вздохнул он.– Конечно, огорчение… и не знаю уж, что там еще. Послушайте! У меня, может, была еще неосознанная надежда попросить у тети, но поскольку она умерла… И потом еще одно. Страх. Тетя умерла не внезапно. Она болела. И, наверняка, сообщала мне об этом или просила сообщить, но я ничего не знал. Я в течение месяца был у Элианы, глухой к любому отзвуку мира, говорю вам, не выходил из «Ла Пляж», не отправлял писем, конечно, из опасения, что этот бандит Гибу обнаружит мой след. Короче говоря, как тетя Эрнестина приняла мое молчание? Знаете, она не обманывалась насчет моих моментов раскаяния! И хорошо знала, что я ничего не стою. Она могла лишить меня наследства… Это ведь не очень достойные мысли, не так ли? Даже явно подлые, правда? – горько усмехнулся он.

– Это вполне по-человечески… Но, думаю, вам незачем так переживать. Ваша тетя не должна была лишить вас наследства… (надо же пролить немного бальзама на его душу). И вы вырветесь из лап этого бандита. Надо уметь ждать.

– О!

Вдруг он прищелкнул пальцами, как будто нашел выход.

– Что случилось?

– Ничего.

Мы продолжали идти.

– А сейчас вы пришли посмотреть, не была ли мадам Дорсет в лучшем расположении духа? – спросил я.

– Да. И представляете мое удивление, когда я снова попадаю на вас. Кстати, зачем и для кого вы находитесь в Мен-Баре?

– Я ответил на вызов вашей тети…

Показал ему телеграмму, рассказал о письме, которое так и не дошло до назначения, и т. д.

– Вы здесь ни при чем, Артур. Речь должна идти о другом. Ваша бедная тетя, по-видимому, обнаружила что-то чрезвычайное, вне семейных дел, относящееся к моей компетенции.

– О! Скажите…– воскликнул он.– Ее неожиданная болезнь…

– Не такая уж неожиданная. Не будьте подозрительнее Нестора Бюрмы. Врач Мора успокоил меня на этот счет. Она состарилась, вот и все. Кстати…, надеюсь, она не впала в маразм?

– Ни в коей мере. Она отлично соображала.

– Что же касается проблемы, которую она не успела мне изложить, очевидно, она была достаточно солидной,– сказал я, выразительно поглаживая свою макушку,– а покушение, жертвой которого я стал, тем более доказывает, что тут что-то есть, но черт меня побери, если я знаю что. Софи могла мне дать какие-нибудь разъяснения. Мне не нравятся ни ее неожиданное исчезновение, ни забывчивость в отношении письма, которое надо было отправить на мой адрес.

Софи не дала мне никаких сведений, так как в сосняке мы не нашли ее.

Возвращаясь из неудачной экспедиции, мы снова прошли мимо разрушенного домика, где я получил по кумполу. Теперь он уже не казался необитаемым. Внутри кто-то копался. Мы подошли поближе. На этот раз я был осторожнее и держал руку на своей пушке. Какой-то тип, голая спина цвета обожженного кирпича и густая шевелюра которого виднелись в кухне, сидел на корточках перед печкой и разжигал там огонь.

– Привет, Тарзан,– сказал я.

– Привет,– ответил он.

По всей видимости, его ничто не удивляло. Он выпрямился. На нем были полотняные брюки моряка, мокрые до колен. Босой, молодой, крепкий, плохо выбритый, спокойного нрава и явно с приветом. Этакий островной хиппи.

– Ты знаешь служаночку Софи, папочка?

– Нет.

– Только что ты тут был?

– Нет.

Он указал на груду разнообразных предметов.

– Обломки.

Я оставил разговор. Если это тот тип, который похитил Софи, а мне врезал дубинкой, то меня больше не зовут Нестор Бюрма.

– Итак, Софи ты не знать?

Черт меня побери! Теперь я принялся говорить с ним на ломаном французском.

– Я не знать,– ответил он.

– Отваливаем отсюда, Артур!

Немного отойдя, я обернулся. Тарзан смотрел нам вслед. Мне показалось, что я заметил на его губах удовлетворенную улыбку психа, который счастлив констатировать, что не только у него крыша поехала.

Прежде чем догнать Артура, который медленно и задумчиво шел по дороге, я заметил, что имя Софи, написанное прежде мелом на двери и, по сути дела, завлекшее меня в ловушку, было стерто.

– Вот где я нашел дубинку,– вдруг указал мне Артур.

Я осмотрел место.

– На этой каменистой почве ничего не видно.

– Я хотел показать вам.

– В любом случае спасибо.

Пройдя немного дальше, мы увидели, что по узкой тропинке навстречу нам катит велосипедист. Впрочем, это был не велосипедист, а велосипедистка. Бодрая мадам Боллар собственной персоной, которая, право, занимается всеми видами спорта.