Майкл Бретт - Перережь мое горло нежно

— Она убежала с Рассеком, потом вернулась и сделала аборт. Это идея ее матери. Вивиан впала в депрессию. Начала пить и уже не смогла выбраться из этого. Беспорядочные связи, болезни.

Она посмотрела мне в глаза.

— Вам сказала ее мать, что Вивиан хотела покончить с собой? Ей тогда было 18. Она открыла газ здесь, на кухне. О, Боже!

Угощения Пансона камнем лежали в моем желудке.

— Что вынудило ее к этому?

— Мать воспитала в ней чувство, что она ни на что не годиться. Всю жизнь это от нее слышала. Мать вколачивала ей в голову, что она шлюха и нимфоманка. Когда-то давно она застала ее дома с парнишкой из школы и набросилась на нее. Вивиан очень сильно это переживала.

— Я плохо в этом разбираюсь.

— В таком разобраться нелегкого одно я знаю точно. Если внушить людям, что они ни на что не годны, они начинают в это верить. А потом приходит это. Люди, которые едят или пьют через силу, стараются обожраться или упиться насмерть… Они достаточно долго слушали того, кто пытается уничтожить их и теперь сами помогают ему, стараясь покончить жизнь самоубийством. Человек не может выдержать этого, что и случилось с Вивиан. Она начала пить. Когда она жила со мной, она тайком прокрадывалась в квартиру, когда я уже спала и напивалась. Вскоре у нее начались галлюцинации.

— Вы ничего не сказали об этом ее матери? — В моем голосе звучал упрек. Она рассердилась.

— Сказала, уж будьте уверены! И знаете, что она сделала? Послала мне 2 тысячи долларов, чтобы я истратила их по своему усмотрению. Она никогда здесь не появлялась. Невероятно, но правда.

— Да. Вы случайно не преувеличиваете?

— Ничуть. Я ее знаю лучше, чем вы.

— Когда я сказал ей, что Вивиан принимает наркотики, она расплакалась.

— При желании она владеет своими нервами, — тихо сказала она. — Она знала, что Вивиан принимает наркотики. Когда она обнаружила это, то оставила ее совершенно без денег. Она хотела послать Вивиан в один из этих санаториев, но Вивиан отказалась.

— Это могло бы ей помочь.

— Как она могла поверить ей после всего, что случилось с ней? Она уже столько натерпелась от нее всяких гадостей.

Я не мог ничего ответить.

— А Рассек?

— Красивый парень. Достаточно красив, чтобы быть кинозвездой. Профиль, который сводит с ума женщин. Все время, что они жили вместе, он развлекался с любовницей. Это некая Клер Линдсмор. Самец и ничего больше.

— Я найду телефон Рассека в телефонном справочнике?

— Нет. — Она встала. — У меня есть где-то адрес. Он живет на 70 улице. Прекрасная квартира. Он платит за нее 6000 долларов. Ему хорошо живется. Приживалы его типа умеют устраиваться.

Я записал адрес.

— Где он берет деньги?

— Как я уже сказала, он самец. У него есть машина, дорогие костюмы, деньги, все есть!

— Счета оплачивает Клер?

— Я бы не сказала. Ее муж богат, но не настолько. Я думаю, что он проверяет счета.

Я встал и собрался уходить.

— Спасибо. Вы очень помогли мне. Вы не возражаете против личного вопроса?

— Посмотрим. Зависит от того, насколько он будет личным.

— Вы сами сделали эти психоаналитические анализы над Вивиан?

— В наше время психиатрами считают себя все — таксисты, официанты, каменщики.

Она, должно быть, много размышляла о Вивиан.

— Мне немного помог мой приятель. Я рассказала ему о ней.

— Он, наверное, каменщик, таксист или официант? — Она засмеялась.

— Нет. Это мой психоаналитик. Время от времени он заявляет, что хотел бы быть каменщиком. — Ее зеленые глаза искрились. — Мы собираемся пожениться. Он выглядит совершенно заурядным, немного плешив, очень заботится о своих пациентах. Я его обожаю. Ему 24 года. Я уже не раз ошибалась и теперь ученая. Я стану хорошей женой, буду заботиться о детях и хозяйстве.

— Будете, я знаю, — сказал я.

Я вышел. После Элизабет Джениингс и Билли Рассека она явилась желанным подкреплением моей слабеющей веры в человека и его ценности. Я был благодарен ей. Брак, дети, муж. Она достаточно умна, чтобы понять, какую цену, несет все это для нее.

Постоянную ценность.

Она была самым светлым моментом этого дня.

В 14 часов я вызвал коммутатор и девушка сообщила мне просьбу сержанта Хагена, связаться с ним. Звонил также человек, который не хотел назвать себя. Он оставил номер и сообщение о том, что имеются сведения о человеке по имени Ларкин.

— Вы помните, что в точности он сказал?

— Передайте ему, что я хочу поговорить с ним о Вике Ларкине. Скажите ему, пусть позвонит. — Она сделала короткую паузу. Это все.

Я записал, нажал на рычаг и набрал номер. Никто не отвечал. С Хагеном мне повезло больше. Оказывается ему звонил Гетц и сказал, что Мики дома.

— Если хочешь его застать, то шевелись, — сказал Хаген. Уже прошло 2 часа, как он звонил. Можешь не застать его.

— Спасибо, уже бегу.

— У тебя есть оружие?

— Да.

— Хорошо. Никогда не знаешь, чего можно ждать от наркоманов и торговцев наркотиками.

— О'кей, буду помнить. Прихвачу двухстволку с патронами на медведя.

— Я не шучу, — отрезал Хаген.

Я остановил такси и дал адрес Мики. По дороге шофер стал жаловаться на свекра, который обманул его. На табличке я прочел имя: Эдвард Бавк.

— Мистер Бавк, — сказал я и приступил к психологической практике. — В конце мая пришлю вам чек за консультацию.

Он посмотрел на меня в зеркальце.

— Я только стараюсь быть общительным, приятель.

Всю остальную дорогу он молчал.

Чтобы добраться к дому, где жил Мики, мне пришлось протискиваться сквозь толпу заросших молодых людей. Я прошел узким темным коридором и начал подниматься по лестнице. Мое появление вспугнуло двух увядающих красоток на площадке 3 этажа. Они стали быстро спускаться по лестнице вниз. Входная дверь внизу с шумом захлопнулась. Ступеньки и доски пола скрипели, и гнулись под моими ногами. На 5 этаже я переждал после каждого шага. Я не забыл предостережений Хагена. Добравшись до номера 4-Т, я расстегнул пиджак и потянулся за пистолетом. Человек за моей спиной сказал.

— Эй, оставь это. Руки вверх. О'кей. А теперь повернись. Ему было лет 45, футов 6 ростом, толстяк с круглым лицом. Автоматический пистолет 38 калибра был направлен мне в живот. Он вышел из квартиры, расположенной прямо против двери Мики.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

— Я пришел к Мики.

— Вы всегда берете пушку, когда идете в гости?

— Иногда беру. Это зависит от того, какой прием я ожидаю. Кто вы?

— Полиция.

— Вы случайно не Гетц?

— Да, я Гетц.

— А я Мак Грэг. Хаген сказал, что вы звонили насчет Мики. Он здесь?

Он кивнул, улыбнулся и убрал пистолет.

— Мне следовало бы узнать вас. Я знал, что вы придете. Он вдруг понизил голос:

— Я жду поставщика. Он должен здесь появиться.