Ричард Пратер - Oбнажись для убийства

В свое время китаец здорово играл центровым в футбольной команде колледжа. Как-то он нес вокруг поля транспарант с надписью «Футбол», транспарант разорвался, и в его руках осталась лишь часть: «Фу». Это стало его прозвищем, которое он пронес через все годы учебы и притащил с собой в преступную среду. Там, поскольку он был молод и лыс, как куриное яйцо, его окрестили Свежее Яйцо Фу.

Фу так долго играл центровым, что у него произошло разжижение мозгов. Он перестал кому-либо доверять. К этому надо добавить, что Фу был начисто лишен чувства юмора и малейшего намека на воспитанность.

Спросите его — который час, и он в ответ трахнет вас часами по черепу.

Вот такой обаятельный тип этот Фу.

Рядом с ним расположился второй мой знакомый — лопоухий бандит по кличке Страйк. Я припомнил, что девица с ними была раньше королевой бурлеска. Пять лет назад она была знаменита и популярна. Ее все звали Бэби-киска, теперь «киска» трансформировалась в «сиську», что служило предметом многочисленных шуток в ее окружении.

— Привет, Фу, — наконец сказал я.

Ответа не последовало, меня приветствовало молчание, и я прошел к стойке бара.

В стене позади меня за толстым стеклом в мягком свете вырисовывалось несколько макетов деревьев, увитых искусственными лианами, на них перепархивало полдюжины необычных тропических птиц со сверкающим оперением. Я уселся на табурет перед стойкой, слева от меня и чуть сзади находилась маленькая танцевальная площадка.

Белая куртка оказалась с другой стороны стойки, и я спросил:

— Пиво имеется?

— Клуб закрыт до семи. О чем вы хотели поговорить?

Фу скомандовал из-за стола:

— Отпусти ему пива, Джо. За наш счет, Скотт.

Я, не оборачиваясь, поблагодарил. Бармен откупорил бутылку «Акме» и пустил — ее ко мне по стойке.

— Вы же не пользуетесь стаканами, не так ли?

— Не в этом заведении. Скажите мне, Джо, насколько хорошо вы знали Пола Йетса в то время, когда он здесь ошивался?

Он протирал поверхность стойки мягкой тряпкой и, когда я произнес «Пол Йетс», замер на секунду. В то же мгновение умолкли голоса за столом позади меня.

— Я не думаю, что этот человек мне вообще знаком.

— Вы должны его знать. Насколько мне известно, он частенько здесь бывал. Последний раз — в прошлую субботу. Он детектив.

— Как и вы?

— Почти. Различие в том, что он мертв.

До меня долетели обрывки возобновившейся за столом беседы. За стойкой на стене влево и вправо тянулось зеркало, в полумраке можно было различить отражение пятерых. Все пятеро были на месте.

— Нет, все равно не припоминаю такого, — сказал Джо.

— Хорошо, попытаемся с другими: Эндон Пупелл? (Никакой реакции.) Гарлик? (Он продолжал вытирать стойку.) Хуанита? Может быть, вы когда-нибудь слышали это имя?

— Боюсь, что нет, — осклабился бармен. — Не знаю никого из названных вами. И, боюсь, не буду знать, кого бы вам ни вздумалось упомянуть в следующий раз.

Я медленно отпил из бутылки и лениво произнес:

— Держу пари, Джо, что вы даже не знаете, какой сегодня день.

Он явно был в недоумении. Я пояснил:

— Это день, когда вы сильно пострадали. Вы так шутили и веселились, что у вас от улыбки сломалась челюсть. И это произошло... — я ухмыльнулся, посмотрел на него и на часы — было почти пять. — Это произошло ровно в пять, то есть через две минуты. Итак, я снова спрашиваю о Йетсе.

На этот раз в зеркале было заметно какое-то движение. Пока Джо стоял и облизывал губы, как будто они были намазаны патокой, я не отрывал взгляда от зеркала. Я не слышал звука резко отодвигаемых стульев, но три фигуры уже стояли вокруг стола. За стеклянной стеной пара пташек захлопала крыльями. Двое из застольной компании вразвалку подошли к стойке. Еще один встал у входной двери, повернувшись к ней спиной.

Свежее Яйцо Фу уселся на табурет справа от меня. Второй не принадлежал к числу моих знакомых. Он занял место слева, поставив с громким стуком металлическую пивную банку перед собой на стойку. Небольшого роста, широкий, как шкаф, он был одет в обтягивающую трикотажную рубашку с короткими рукавами, так что были видны могучие бицепсы и бугры мышц предплечья.

Никто не промолвил ни слова. Я слегка отклонился назад вместе с табуретом, чтобы проверить, не прикреплен ли он к полу. Табурет двигался.

Силач слева поместил банку между широкими ладонями и раздавил без видимого усилия.

— Меня зовут Малыш, — сообщил он. — Просто Малыш. Хочу услышать, что вы счастливы познакомиться со мной. Как вам это понравилось? — Он держал сплющенную банку двумя пальцами.

— Вы сжульничали, — сказал я, — употребив обе руки.

Он оскалился от напряжения, стараясь вникнуть в смысл моих слов.

Однако я обращал основное внимание на бармена, а не на Малыша. Джо в свою очередь смотрел не на меня, а на Фу, который был справа, вне моего поля зрения. Как только веки Джо неожиданно дрогнули, я оттолкнулся ладонями от стойки и отклонился назад, а когда мои ноги коснулись пола, быстро нагнулся, схватив табурет у нижней перекладины. Кулак Фу просвистел в пустоте, там, где только что находилась моя голова.

Огромный кулачище казался еще больше из-за двухфунтового металлического кастета, надетого на пальцы. Если бы он попал в меня, то, наверное, раскроил бы череп, но он промазал, и я успел подняться и занести табурет для удара.

Фу вытянулся вперед, потеряв равновесие после промаха, весь его вес был вложен в правую руку, он полулежал на стойке. Но окончательно Фу улегся после моего удара. Металлическая окантовка сиденья отскочила от его лысого черепа с радующим сердце звуком. Теперь он лежал на стойке, широко раскинув руки. Малыш хрюкнул, и я повернулся к нему лицом.

Кулак врезался в грудь, отбросив меня назад, однако я сумел удержаться на ногах. Малыш наступал. Табурет все еще был в моих руках на уровне головы, ножки смотрели направо, я развернулся, и одна из ножек вошла в соприкосновение со скулой Малыша. Хотя на металлической ножке был резиновый наконечник, удар был достаточно силен, чтобы остановить моего противника. За моей спиной у стола послышался звук падающего стула, но времени оглядываться не было. Малыш тряс головой, и я не имел никакого права дать ему прийти в себя. Табурет описал в моих руках дугу и опустился на его череп. Малыш рухнул, словно бык под ударом молота.

Теперь он долго не придет в себя. Я продолжал размахивать табуретом, однако на сей раз безрезультатно. Сзади на мою шею обрушился удар кулака и навалилось тяжелое тело. Я споткнулся обо что-то и упал, нападавший оказался сверху. Его пальцы вцепились в мое горло, я откатился от стойки по полу, но он висел на мне. Я поджал колени, свел обе руки вместе и с силой направил вверх между сжавшими мою шею кистями. Его ладони разлетелись в стороны, и я попытался ударить противника в солнечное сплетение, но промахнулся и ушиб пальцы о грудную кость. Этот удар не нокаутировал моего врага, он лишь заставил его отклониться назад. Сзади меня раздался топот, и чья-то нога ударила меня под ребра. Бок прорезала острая боль.