Ричард Пратер - Отчаянное преследование

Я встал, опираясь на левую руку, и тут же вскинул правую, все еще сжимавшую револьвер. Машина скользила вдоль обочины. Выровнявшись и притормозив, она снова набирала скорость. Я прицелился и выстрелил, но боек щелкнул по пустой камере. Я судорожно нажимал на спусковой крючок, чувствуя, как лязгают мои зубы, и лишь через несколько секунд понял, что исторгаю проклятия вслед исчезающему автомобилю.

— Что случилось? Что?.. Я могу помочь?

— Убирайтесь к чертовой матери! — рявкнул я.

Дрожащей рукой я сжимал рукоятку револьвера. Незнакомец отступил и направился в другую сторону.

— Постойте! — крикнул я.

Извинившись за резкость, я заверил его, что все в порядке.

Когда он удалился, я тряхнул головой, пытаясь избавиться от красной пелены боли и ярости, застилавшей мои глаза. Потом выпрямился, почувствовав при этом боль в правой ноге. Казалось, ее облили горящим бензином от бедра до лодыжки. И тут послышались сирены.

За пятнадцать минут я рассказал свою историю три или четыре раза, и один из полицейских передал информацию по радио. Прежде чем все закончилось, прибыли три машины с рациями и появились зеваки.

Посреди всей этой суеты я вдруг вспомнил о Гордоне Тодхантере. И в ту же секунду понял, что он так же нормален, как и я, а может, и более. Так или иначе, теперь мне было точно известно: не прочти я его предупреждения под клапаном конверта сегодня утром, лежать бы мне сейчас посреди Норт-Россмор, прошитому пулями. Ведь именно он заставил меня задуматься о том, что кто-то хочет разделаться со мной.

Поэтому не так уж важно, нормален Тодхантер или спятил. Я слишком многим ему обязан. Возможно, должен ему больше, чем смогу заплатить.

Один из сержантов работал в отделе по расследованию убийств. Его звали Киннинз.

— Вы ничего не упустили? — спросил он.

— Нет, сержант. Это все.

— Вы узнали этого человека?

— Да.

Он просто сменил грузовик с трубами на пистолет, оставаясь все тем же потенциальным убийцей, молодым, крепким, стопроцентно подлым сукиным сыном. «Дайте мне только время пристрелить этого подонка», — подумал я.

— Извините, сержант, — сказал я, — но мне нечего больше сообщить вам о модели автомобиля. Признаться, было некогда изучать ее внимательно.

Киннинз ухмыльнулся и оглядел меня. Я являл собой ужасающее зрелище: нога торчит из разодранной брючины, пиджак порван, в нем два отверстия от пуль, глубокая царапина на руке.

Мне обработали ушибы и порезы, так что всерьез меня беспокоила только жгучая боль в руке и ноге. В душе тоже пылал костер.

Сержант повернул голову, прислушался и направился к своей машине, стоявшей неподалеку. Спокойный женский голос повторил его позывные. Киннинз наклонился, взял микрофон и, проговорив несколько секунд, поманил меня рукой:

— Садитесь, Скотт. Наша машина обнаружила новый синий «форд» в нескольких милях отсюда. Брошенный.

— Это тот «форд», в который я стрелял?

— Да, Скотт. Новый «форд» и мертвый парень лет тридцати пяти с дыркой в горле.

Такую большую дыру с неровными краями, по-моему, едва ли могла проделать пуля 38-го калибра. Однако она прошла через ветровое стекло и лишь потом угодила в шею водителю, зацепив сонную артерию.

Так или иначе, все вокруг было залито кровью: ветровое стекло, руль, приборная доска и, конечно, грудь мертвеца. В луче фонарика я увидел маленького человека с торчащими зубами и черной родинкой в уголке рта, совершенно мне незнакомого.

Я подозвал сержанта Киннинза:

— Помните убийство Джорджа Стоуна?

— Стоун? Да, меня информировали.

— Помните метрдотеля, описавшего коротышку, который спрашивал, где Стоун, как раз перед убийством?

— Конечно, но что, собственно... — Киннинз бросил взгляд на труп. — Понимаю, о чем вы.

Киннинз позвонил в полицию. Они обнаружили бы эту ниточку через час-другой, а может, и раньше. Но нет ничего удивительного в том, что я опередил их. У меня было больше оснований сопоставлять факты.

Эксперт-дактилоскопист посыпал порошком отделение для перчаток и открыл его. Внутри лежали два револьвера и немного патронов. После того как эксперт проверил оружие, его осмотрел Киннинз и показал мне. Один из пистолетов был стандартным тяжелым армейским автоматическим оружием 45-го калибра. А вот второй оказался куда интереснее.

Я увидел пистолет 22-го калибра с наружной резьбой на дуле для глушителя, которого на нем не было.

— Мы направим его в криминалистическую лабораторию, — сообщил сержант. — Но могу сказать вам, не дожидаясь результатов баллистической экспертизы: перед нами тот пистолет, из которого убили Стоуна.

Часом позже я отправился вместе с Киннинзом и другими полицейскими в морг, куда привезли и метрдотеля из клуба «Мелоди». Ему показали труп.

— Да. Это тот, кто спрашивал о Стоуне. — Метрдотель, покачав головой, добавил: — Сейчас парень выглядит иначе, но это точно он.

Метрдотель заметил меня:

— А, здравствуйте, мистер Скотт.

Пробормотав это, он упал в обморок.

Я задержался на полчаса в отделе по расследованию убийств и продиктовал им отчет. Потом Киннинз отвез меня в «Спартан». На этот раз в меня никто не стрелял. Я поднялся к себе и лег в постель.

Но заснул далеко не сразу, пытаясь собрать в одно целое части головоломки. Веселый выдался вечер. И весьма странный. Несколько человек отправились убить Шелла Скотта. Один из них тот, кто почти наверняка прикончил Джорджа Стоуна. Другой, вероятно, тоже замешан в этом и уже пытался убить меня крайне сложным и совершенно бездарным способом. Задремывая, я подумал, что это, конечно, соединяет отдельные фрагменты. Я оказался в эпицентре какой-то истории.

В моем мозгу мелькали мысли и образы, требующие осмысления. Комиссия по расследованию. Прекрасные женщины. Сумасшедшие письма и предупреждение на конверте. «Равенсвуд». Наконец все они слились, съежились в точку и начали вращаться. Тогда я заснул.

Утром я с трудом выбрался из постели, морщась от боли и ожогов, принял душ и съел завтрак. Если бы не приступы боли, я чувствовал бы себя неплохо. Сегодня я надеялся увидеть Тодхантера, и у меня возникло иррациональное ощущение, что при этом очень многое разъяснится.

Я позвонил в гараж, но мой «кадиллак» еще не подготовили. Новое ветровое стекло поставили, но предстояло починить руль и капот. Мне обещали отдать машину сегодня днем. Значит, снова придется брать такси.

Другой водитель повез меня по другому маршруту — по улице, параллельной Эвкалиптам. Потом мы оказались на перегороженной дороге с парочкой знаков объезда и стрелок, указывающих вправо. Водитель выругался, объясняя, что он давно здесь ездит, но это новые знаки. Я едва расслышал его слова, занятый собственными мыслями.