Ричард Пратер - Джокер в колоде

— Не подумай, Лори, что мне хочется уходить. Но уйти я должен.

— Было интересно.

— Довольно-таки интересно.

— Позвонишь мне завтра?

— О да, конечно.

— И ты должен мне обед.

— Это приятный долг, который я хочу вернуть со страшной силой.

Я было привстал, но она находилась совсем рядом, смотрела на меня, и ее губы зовуще приоткрылись.

Казалось, произошла самая естественная вещь на свете. Да это и была самая естественная вещь на свете. Она вошла в мои объятия без звука, без колебаний, легко и радостно. И ее губы были удивительными: сладко-горячими, как огонь и мед.

Это был поцелуй, способный заставить монахов послать свой монастырь ко всем чертям; отшельников — разбомбить свои пещеры и броситься брить бороды. Но я ведь не монах и не отшельник. Я что-то радикально другое, а в этой девчонке хватило бы электричества, чтобы зажечь все огни Карсон-Сити, штат Невада. Как бы то ни было, она явно меня воспламенила. Пришлось признаться:

— Женщина, ты только что сожгла всю мою изоляционную оболочку, замкнула мой генератор, вызвала короткое замыкание…

— Что ты несешь, Шелл?

— А разве ты не знаешь?

— Ну, я догадываюсь.

— Правильно догадываешься.

Я с шумом втянул полные легкие воздуха.

— Да, ты наверняка все понимаешь. — Я снова вздохнул, как кузнечный мех. — Вот что нам нужно в этом старом мире: больше понимания и…

— Сочувствия?

— Не совсем так.

— Шелл, может, ты перестанешь болтать, а лучше поцелуешь меня еще разок?

— Разве я против? — вскрикнул я.

Да, друзья, мои, это был мой поцелуй. Я немедленно внес свою долю, и мне показалось, это было нечто большее, чем поцелуй… Нерешительно преодолев минуты колебаний и сомнений, я перешел к пылкому воображению. И это придало рту новое значение, объяснило, зачем вообще нам даны губы, и в этом было… Да, это была бездна, в которую с наслаждением падаешь.

Я понимал, что мне нужно уходить. Я знал, что теперь этого не сделаю. И не сделал…

Я вышел из отеля на прохладный воздух и прошел полквартала, прежде чем сообразил, что припарковал «кадиллак» в обратном направлении. Пришлось возвращаться, и тут я вспомнил, что не сделал того, зачем вообще приезжал в отель. Кое-что другое я совершил, да. Но я так и не забрал бумаги для Джима Парадиза.

Было чуть больше двух часов, но, несмотря на позднее время, я взбежал на второй этаж отеля «Клеймор». Из щели под дверью номера 213 просачивался свет, поэтому я решил, что Ева еще не ложилась. Я начал было стучать, но Ева, словно ждала кого-то, открыла дверь, и я чуть не хлопнул ее по носу. Она тихонько взвизгнула.

— Извини, Ева. Я только начал стучать.

— Господи, как ты меня напугал! — воскликнула она; ее бледно-зеленые глаза были широко открыты. — Я как раз собиралась уходить.

Она была при полном параде: темно-серый костюм, серые туфли на шпильках и черная кожаная сумка, стянутая сверху кожаным шнурком. Ее блестящие черные волосы были аккуратно уложены, а на гладкой белой коже лба — все та же детская кудрявая челка. Искусно наложен макияж пастельных тонов, подчеркнут восточный тип глаз, влажный и блестящий оранжево-красный рот.

Она представляла собой потрясающее зрелище, а для многих наверняка была воплощением женской миловидности, красоты и сексуальности. Во мне ничто не шевельнулось. Нисколечки.

— Мне повезло, что я тебя застал, — обрадовался я. — Джим просил заскочить к тебе и забрать кассовый отчет Лагуна-Парадиз за сегодняшний день. Я — так уж вышло — почти совсем забыл…

— Какое совпадение. Я как раз собиралась это сделать сама. Джим обещал позвонить, но так и не удосужился.

— Я знаю. Джим упоминал об этом. Наверное, я должен был тебе позвонить.

— Я могу отдать документы тебе, Шелл. Не беспокойся.

На какой-то миг я подумал, что Джиму, должно быть, куда приятнее увидеть роскошную модницу Еву вместо меня, но вспомнил о предстоящих похоронах.

— Все в порядке, Ева. Я их заберу. Скорее всего, Джим сегодня в паршивом настроении.

— Его можно понять. — Она задумчиво улыбнулась. — Ладно, тогда мне не нужно полностью одеваться, так?

Да, Ева умела держаться. Слова вылетали из нее как звездочки или как точки в конце увлекательных параграфов книги.

— Ты можешь войти… — предложила она.

— С радостью. Только ненадолго. Мы вошли. Ева махнула рукой в сторону портативного бара на колесах в углу комнаты и спросила:

— Хочешь выпить?

— Да, неплохо бы. Спасибо.

— Налей себе сам. Я сейчас вернусь.

Она исчезла в соседней комнате. Прежде чем она успела захлопнуть за собой дверь, я успел заметить стоящую там кровать. Ее спальня. Лучше б ей не переодеваться во что-нибудь более «удобное», подумал я; лучше б она этого не делала. А я тем временем смешивал приличную порцию виски с водой.

Ева вернулась в гостиную через минуту или две. К счастью, она сняла только пиджак своего серого костюма. Она по-прежнему держала в руках свою сумку, откуда извлекла кипу бумаг.

— Вот информация, которую просил Джим. Шелл, приготовь мне тоже выпить, ладно?

— Конечно. — Я бросил взгляд в сторону бутылок в баре. — Бурбон? Бренди? Скотч?

— Бренди и немного содовой, — попросила она. — Все, что угодно, только не «джинтини», ладно? Я усмехнулся.

— А что, в прошлый раз он был крепковат, да?

— Да, адская смесь.

Я заметил на столе телефон, спросил у Евы — не возражает ли? — и позвонил Джиму. К счастью, он еще не спал и моя задержка его не расстроила. Я сказал ему, что выезжаю примерно через полчаса, а потом уселся рядом с Евой на кушетку.

Мы немного отпили из своих стаканов. И я спросил:

— Ева, ты знакома с человеком по имени Гораций Лоример, ведь так?

— Это такой жирный, высокий, краснощекий мужик?

— Да, это он. Похож на Санта-Клауса. Она засмеялась.

— Похож! Я никогда об этом не задумывалась, но он и впрямь похож. На безбородого Санта-Клауса. — Она сделала глоток. — Он купил два лота. Мог бы купить еще — он богатенький.

— Ты уже знала его некоторое время до того, как он появился на аукционе, верно?

Она искоса глянула на меня и вопросительно подняла свои тонкие брови.

— Да. Мы познакомились примерно год назад. А что?

— Что тебе известно о нем?

— Не многое. Он занимается какой-то хре… ой! Какой-то ерундой. Кажется, производит детское питание. — Она закатила глаза в потолок, потом лукаво зыркнула на меня. — Он не в моем вкусе. Абсолютно.

Это можно расценить как тонкий намек в стиле двадцатого века, подумал я.

— Как ты с ним познакомилась, не секрет?

— Прошлым летом я была с Аароном. — Она умолкла. — Я… никогда не говорила, что знаю Аарона — или Адама, как он себя называл, — да?

— Да, но я уже в курсе, что несколько раз ты сопровождала его на всяких тусовках.