Джеймс Чейз - Кэд

— Я так счастлива! Вернемся в домик. Это будет экономнее, он не будет занят до конца месяца.

Кэд сдался. Первым, что он заметил, был новый красный «тундеборг» в гараже. Хуана поспешила объяснить:

— Мне хотелось иметь такую же машину, как ты мне подарил. Но эту мне купил Педро. Я подумала, что в этом нет ничего страшного: ведь ту мы потеряли из-за него.

Кэд глубоко вздохнул и вошел в дом.

— Я приготовлю тебе выпить, амиго, — сказала Хуана. — Что тебе налить, текилы?

— Нет. Я больше не пью.

— Почему?

— Мне это вредно.

Она казалась удивленной, но справилась с собой и предложила:

— Я распакую твой чемодан.

Кэд остался один. Его угнетала машина в гараже и новая обстановка в их домике. Он думал о том, что Хуана занималась здесь любовью с Педро. Словно для нее не было никакой разницы…

— Это не может долго продолжаться, — сказал он себе. — Самое большее — месяц, потом все начнется сначала. Она прекрасно понимает, что я люблю ее, а поэтому будет делать нее, что захочет. Но, по крайней мере, этот месяц она будет принадлежать мне!

Они не расставались целых десять дней. Это был период покоя для Кэда, который не отпускал Хуану ни на шаг. Он сопровождал ее даже тогда, когда она отправлялась за покупками, прекрасно понимая, что это не может не раздражать ее.

Однажды вечером, когда они были в саду, Хуана спросила:

— Ты счастлив, амиго?

Он оторвался от газеты:

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты очень изменился… Теперь ты такой важный и спокойный и ничем не интересуешься.

— А чем я должен интересоваться?

— Как чем? Разве ты не собираешься работать?

— Наоборот. Я говорил тебе об этом. Мы должны вернуться в Нью-Йорк на следующей неделе.

— Да… А где мы будем жить?

— Сперва в отеле, а потом найдем себе квартиру.

— Там будет сад?

— Скорей всего, — нет.

Хуана скрестила ноги. Она была в бикини, и Кэд в который раз подумал, что не видел более восхитительного тела.

— Может быть, будет лучше, если я приеду, когда ты найдешь квартиру? — с ласковой улыбкой спросила она. — Так мы сэкономим. Я могу еще немного пожить в этом домике.

— Нет, Хуана. Я не оставлю тебя одну в Мехико.

Она пожала плечами.

— Хорошо. Тебе решать, амиго. Когда мы уезжаем?

— В следующий четверг.

— Если бы мы поехали в среду, можно было бы воспользоваться машиной.

— В Нью-Йорке нам машина не понадобится: там ее некуда ставить. Мы ее продадим, я поговорю с Крилом.

Кэд внимательно посмотрел на жену. На секунду лицо ее омрачилось, но она ответила:

— Очень хорошо. Я как-то не подумала об этом. В конце концов, на вырученные деньги мы сможем обставить квартиру.

Немного позднее, когда Хуана готовила обед, Кэд позвонил Бурдику.

— Я возвращаюсь в четверг, и мы тут же начнем работать.

— Отлично! Но почему ты не давал о себе знать? Я уже начал беспокоиться. Я звонил в отель, но мне сказали, что ты больше там не живешь. У тебя все в порядке?

— Да, все прекрасно. Успокойся. Расскажу, когда приеду.

— Хорошо. Кстати, тебя уже ожидает работа. Ты сможешь начать в пятницу.

— А что это за работа?

— Новый спектакль Гарри Вестона. Мы сможем первыми написать о нем.

— Отлично. Я скоро буду.

Потом он позвонил Крилу:

— Мы с Хуаной решили не расставаться, Адольфо. В четверг мы уезжаем, а машину оставляем здесь. Не возьметесь ли вы продать ее?

Наступило долгое молчание, потом в трубке раздался взволнованный голос Крила:

— Вы с Хуаной, Вал? Но это невозможно…

— Спокойно, Адольфо. Я знаю, что делаю. Вы сможете заняться машиной?

— Разумеется, амиго.

Кэд поблагодарил и повесил трубку.

В среду вечером, когда Хуана укладывала вещи, она вдруг покачнулась и, обхватив голову руками, села на кровать.

— Что с тобой, дорогая?!

— Ничего… Голова закружилась.

Она вытянулась на кровати с лицом, искаженным страданием.

— Хуана! Что случилось?

Она закрыла глаза и проговорила с усилием:

— Прошу тебя, оставь… Это со мной случается каждый месяц.

Охваченный паникой, Кэд закричал:

— Не шевелись, я позову врача.

— Не будь идиотом, — неожиданно злобно заговорила Хуана, приподнимаясь на локте. — Все женщины испытывают это. Оставь меня одну, все пройдет.

Он спустился на нижний этаж и начал кружить по комнате. Чуть позднее, все еще не находя себе места, он на цыпочках поднялся по лестнице. Хуана по-прежнему была бледна и, увидев Кэда, нахмурилась.

— Я же просила оставить меня в покое. Повторяю, тебе не из-за чего беспокоиться. День-два, и все пройдет.

— Ты сможешь завтра лететь?

— Если это необходимо… Сделай милость, оставь меня, амиго.

— Не тревожься ни о чем, дорогая. В конце концов ты сможешь прилететь поздней. Может быть, тебе что-нибудь нужно?

— Нет, ничего. Завтра мне будет лучше.

Но на следующий день ей не полегчало. Она выглядела такой слабой, что Кэд понял: ни о каком отъезде не может быть и речи. Однако все это показалось ему несколько странным: за время, проведенное вместе, Кэд научился не доверять жене.

— Через час я должен выезжать, — сказал он. — Что ты решила?

— Если ты настаиваешь, я поеду с тобой. Пусть мне будет хуже.

Кэд спустился вниз и позвонил Крилу:

— Вы не сможете приехать через час, Адольфо? Я скоро уезжаю, и вы мне очень нужны.

— Я буду через десять минут, амиго.

Когда Крил появился, Кэд сказал:

— Адольфо, я прошу вас об услуге… Это очень деликатное дело, и я могу попросить об этом только вас.

— Все что хотите, амиго… Это касается Хуаны? Я же вас предупреждал…

— Не будем спорить. У вас есть какие-то срочные дела в эти дни?

Крил пожал плечами.

— У меня редко бывают срочные дела, Вал.

— Тогда останьтесь в этом доме с Хуаной. Она больна. Как только она почувствует себя лучше, посадите ее на самолет в Нью-Йорк. И… присмотрите за ней.

— Смотреть за ней?

— Да. Мы должны были улететь сегодня вечером, но вчера она заболела. Мне кажется, она в самом деле больна, но, возможно, это и не так. Не удивлюсь, если она ломает комедию. Я не верю ей, Адольфо, все это может быть лишь уловкой.

— Я ничего не понимаю, — сказал Крил. — Если она хочет улизнуть от вас, почему бы не позволить ей этого?

— Я не могу вам объяснить, но уверен, что она нуждается во мне. Думаю, что она даже любит меня, но сейчас колеблется между любовью и деньгами. И деньги, кажется, перетягивают. Если мне удастся заполучить ее в Нью-Йорк — моя победа. Это, как поле битвы, без нее это поле станет пустым. Мне необходимо, чтобы она была рядом со мной.

— Вы уверены на сто процентов?

— Да, Адольфо. Вы мой друг, и я никому так не доверяю. Вы поможете мне?

— Конечно, амиго. Я обещаю вам посадить ее в самолет. Клянусь вам.

Кэд поднялся к Хуане и сообщил о принятом решении. По-прежнему слабая, она посмотрела на него отсутствующим взглядом.