Владимир Типатов - Время собирать камни

За небольшим столом сидел в наушниках пожилой мужчина. Бригадир доложил о новичке и присел рядом. Хотя дверь в кабинет и была всё время закрыта, неимоверный шум, (в это время шла загрузка руды в дробильные машины) мешал спокойно разговаривать, приходилось кричать.

- Каримов? – громко спросил мастер и с интересом посмотрел на Руфата. – Узбек, что ли?

Руфат промолчал, а бригадир утвердительно кивнул головой.

- Знаком с таким производством? – опять задал вопрос мастер. На этот раз Руфат отрицательно покачал головой.

- Ты что, немой? Или разговаривать не хочешь? - пристально посмотрев на Руфата, спросил мастер.

- Кричать не хочу, - сказал Руфат. – У меня глотка не лужённая.

- Хорошо, сейчас действительно, разговаривать невозможно из-за шума - поговорим потом, как только закончится загрузка. А сейчас бригадир проведёт тебя по фабрике и ознакомит с процессом переработки руды и извлечением из неё концентрата.

На все эти дела у вас есть один час.

Бригадир молча поднялся, и знаками показав Руфату, чтобы он следовал за ним, первым покинул кабинет мастера.

- Куски породы и руды по транспортёрам подаются из шахты, в дробильные машины огромной мощности, - сказал бригадир Руфату, после того, как они покинули дробильное отделение и спустились ниже на один уступ. - Там, специальные приспособления измельчают глыбы на мелкие фракции, до размера щебеня. Потом эту массу засыпают в накопительные бункера. Оттуда, так же по транспортёрам, продукт подаётся на вращающиеся стержневые и шаровые мельницы. Затем, измельчённая до состояния песка, масса смешивается с водой и специальными насосами подаётся по трубопроводам на двухдэчные вибрационные столы, где за счёт поступательно-вибрационных движений стола, происходит отделение тяжёлого касситеритового концентрата от пустой породы. Далее, концентрат, который собирается в специальных желобах, опять же по трубопроводу и при помощи специальных насосов попадает на флотацию и уже обработанный специальными реагентами, подаётся в сушильные вращающиеся печи. И, наконец, конечная стадия – концентрат проходит через сепаратор и засыпается в специальные контейнера, которые грузятся на автомашины и отправляются на станцию, где перегружаются в железнодорожные платформы и отправляются на металлургические заводы. Вот такое у нас производство. Понятно?

- На словах, понятно, – равнодушно пожал плечами Руфат и усмехнулся. – Из тебя, бугор, получится хороший экскурсовод. Но, хотелось бы посмотреть весь этот процесс глазами.

- Топай за мной, - неприязненно покосившись на Руфата, сказал бригадир, и первым стал спускаться по крутой металлической лестнице вниз. Руфат молча проследовал за ним...

...В кабинет мастера они вернулись ровно через час. Загрузка руды закончилась и теперь можно было спокойно разговаривать. Мастер всё так же сидел за столом, только теперь перед ним на столе лежал довольно объёмный журнал и мастер делал в нём какую-то запись.

- Распишись, что прошёл инструктаж по технике безопасности, - сказал мастер и протянул Руфату ручку. Тот молча расписался.

- Главное, не суй башку куда не надо, и будешь жить, - сказал мастер и захлопнул журнал. – Это, и есть техника безопасности.

- Благодарю за содержательный инструктаж, - чуть заметно усмехнулся Руфат. – Я могу идти на рабочее место?

- Отведи этого грамотея к транспортёрам и дай ему лопату побольше, - сказал мастер бригадиру и поморщился, словно съел что-то невкусное.

Новичков, а особенно строптивых, вначале всегда ставят на не очень престижные работы. Вот и Руфата поставили возле транспортёров - работать лопатой. Куски руды и породы, подаваемые из шахты по транспортёрной ленте, часто падали с этой ленты и Руфату приходилось поднимать их и забрасывать обратно, на транспортёр. Работа тяжёлая, однообразная и утомительная. Не каждый выдерживал восемь часов без перерыва махать большой, шахтёрской лопатой. Но Руфат, к удивлению мастера и бригадира выдержал, и через неделю его перевели на работу непосредственно к дробильной машине.

Руфат быстро освоился с нехитрым оборудованием дробильных машин, и через пару недель его уже нельзя было отличить от тех, кто проработал здесь годы. Фабрика работала круглосуточно и останавливали производство только в субботу, для профилактических работ оборудования: замена изношенных стержней и шаров в мельницах, футировка топки сушильных печей, (если возникала такая необходимость), проверка центровки мельниц, ну и устранение других, серьёзных неисправностей.

Смены чередовались по-недельно, одна неделя с утра, с восьми до четырёх, другая – с четырёх до двенадцати ночи, и третья неделя – с двенадцати ночи и до восьми утра. Потянулись однообразные, серые дни. Работа, между сменами отдых с книгой в руках, просмотр телевизионных программ, в воскресенье кино в клубе. Так неспешно прошёл месяц.

Однажды, когда случился перебой с рудой и дробильные машины простаивали, Руфата вышел на свежий воздух и расположился на скамье в отведённом для курения месте. Неожиданно, его отозвал в сторону незнакомый ему парень, и постоянно оглядываясь вокруг, тихо сказал: -Будь осторожен, тебя хотят замочить.

- Кто?

- Дружки Наркома. Твой бригадир, земляк Наркома и они кореша ещё с воли.

- Откуда знаешь?

- Я «базар» подслушал. Говорили, что надо тебя в дробильную машину закинуть.

- Пусть попробуют, - усмехнулся Руфат.

- Сами не будут, зачем им пачкаться. Заплатят беспредельщикам отмороженным, кинут чая, водяры...

- Почему ты предупреждаешь меня?

- Жалко, если тебя «загасят» отморозки.

- Чего же они ждут? Я уже месяц в дробильном отделении работаю.

- Усыпляют бдительность, я слышал, как они базарили про какой-то фактор неожиданности.

- Ладно, учтём. Благодарю за предупреждение.

- Да что там...Я, ведь, тоже не русский. Тебя «чуркой» называют, а меня – «черножопый». Обидно.

- Ты грузин или армянин? – догадался Руфат.

- Нет, я молдаванин. Просто смуглый.

- Не обращай внимания на дураков. Умный никогда не будет обзывать другого человека.

- Хорошо, я пойду, а то ещё увидит меня кто-нибудь здесь.

- Бывай, - махнул рукой Руфат и пошёл на своё рабочее место.

...Пожилой зэк, по кличке Граф, умирал. В эти последние часы своей жизни, он начал вспоминать эпизоды из прожитых лет. Но не детство и юность, которое у него было безоблачным и счастливым, стал вспоминать умирающий, а последние месяцы, предшествующие его аресту и заключению под стражу...

... После смерти Брежнева, в стране наступили другие времена, тревожные и тяжёлые для махинаторов, коррупционеров и прочих расхитителей социалистической собственности.