Владимир Типатов - Мутанты. Время собирать камни.

— Такая же борзота, как и мы, — усмехнулся Лютый.

— Вот, суки! Найти козлов надо, а то, чистый «рамс» получается.

— В чём ты видишь «рамс»? В том, что на нас наехала другая группировка?

— А, хотя бы и так. Без предъявы только беспредельщики наезжают.

— Всё, хватит базарить, — разозлился Лютый. — Сейчас главное, что мы остались живы, а беспредельщиков найдём, я в этом уверен на сто процентов.

— Конечно, найдём, куда они, на хрен, денутся? — сказал, не вступавший до этого в разговор, Остап. — А, когда найдём — жопы порвём…

…В приемном отделении больницы Лютый отвел в сторонку дежурного врача, сунул в карман несколько зеленых купюр.

— Отдельную палату, батя, и при входе будут стоять мои пацаны. Два человека.

— Из братков? — с пониманием усмехнулся тот.

— Тебе, какая разница? Получил свои бабки, а остальное, не твои проблемы.

— Ранение сквозное, кость не задета. Легко отделался парень.

— Сколько времени понадобится?

— Не меньше двух недель.

— Нет, не больше недели.

Врач молча развёл руками.

— Циркач, подежуришь в палате, пока я пацанов привезу? — спросил Лютый Виктора.

— Какой базар? Конечно.

— Я мигом.

— Лютый, тут «тёрки» начались. Следователь ко мне приходил, интересовался насчёт моего ранения, — взволнованно говорил в трубку телефона Сеня Резаный. — Не нравится мне эта ситуация. Я тут сыграл спектакль, чуть ли не душевно больного. Он ушёл, но обещал завтра утром вновь наведаться. Может, выдернешь меня отсюда?

— Отдыхай, всё сделаем, — сказал Лютый и отключил свою «трубу».

…Глубокой ночью, уже под самое утро, к больничному корпусу подкатила машина «Скорой помощи», из нее вышел врач и два крепких санитара. Они направились к входу в больницу. Дверь была заперта. Врач нажал кнопку звонка, в окошечке показалось заспанное лицо немолодого охранника.

— Что такое?

— За больным, — протянул бумагу в окошко врач.

Охранник прочитал, возмутился: — А почему среди ночи? Дня, что ли, не хватает?

— Тяжелый больной.

— В каком отделении?

— В хирургии.

Страж нехотя открыл дверь, и врач с санитарами двинулись в глубь корпуса. В лифте пришельцы поднялись на соответствующий этаж, пошли по пустынному, длинному коридору отделения. Больные спали, врачей не было. Парни возле палаты Сени Резаного, открыли дверь и впустили их в палату. Санитары подхватили больного на руки и понесли к лифтам…

— Уроды, ничего поручить вам нельзя, — с презрением посмотрев на Виста, процедил сквозь зубы Сильвестр.

— Мы не думали, что такая лажа получится, «Волжанку» вместе с братвой спалили, троих из машины сопровождения положили, а Лютому, Циркачу и Сене Резаному удалось свалить. Сеню Резаного, вроде, подстрелили в ногу, ковылял, я сам видел.

— Лажа, — передразнил Сильвестр своего собеседника. — Лютого валить надо было. Даю ещё одну попытку, но если и на этот раз пенку пустите — на куски всех порву, — злобно сверкнув глазами, сказал Сильвестр…

…Сергея Ермакова — по кличке Лютый, убили через неделю прямо у подъезда дома, в котором он проживал. Киллер всадил в него три пули: в голову, шею и грудь. Говорят, на чердаке дома напротив, откуда стреляли, нашли снайперскую винтовку со сломанным прикладом. А это знак того, что выполнен заказ на авторитета…

— Мама, я выхожу замуж.

— Как, замуж!? — вскрикнула мать. — Ты же всего полтора месяца назад похоронила мужа!

— Я не любила Бориса и не считала его своим мужем.

— Но ты же с ним жила! Почти девять лет!

— Ты прекрасно знаешь как и почему я за него вышла замуж.

— Знаю, но…ты представляешь, что люди начнут говорить про тебя? Ведь они не знают, какие у вас были взаимоотношения. Скажут, что прошло всего сорок пять дней после похорон мужа, а ты уже…

— А мне наплевать на то, что будут говорить обо мне люди. Мама, я хочу любить и быть любимой.

— А ты не торопишься, дочка?

— Я уже беременная.

— Беременная!? — вскрикнула мать. — Когда ты успела!?

— Успела, — смущённо улыбнувшись, сказала Лена.

— И, какой срок?

— Шесть недель.

— О, Господи. Так это же, выходит, что в день похорон Бориса?

— Да. Вечером…после поминок.

— Боже мой, — прошептала мать.

— Ты же мечтала понянчить внуков?

— Мечтала, — вновь вздохнула мать.

— Так вот, твоя мечта осуществится.

— Как, хоть зовут твоего избранника?

— Его зовут Виктор.

— А сколько ему лет?

— Тридцать шесть.

— Был женат?

— Нет…Говорит, что не был.

— Странно, мужчине тридцать шесть лет, и не был женат. Почему?

— Мама, меня это совершенно не интересует. Я люблю его, а остальное всё мелочи.

— А он любит тебя?

— Любит.

— Ну, тогда поступай как хочешь, ты уже взрослая девочка, — вздохнула мать, и в уголках её глаз блеснули слёзы…

…Войдя в зал ресторана, Виктор окинул его критическим взглядом и остался доволен увиденным — администратор зала постарался на славу. Столы были расставлены по периметру зала, и напоминали букву «П», во главе которой были места для новобрачных, свидетелей, родственников, и самых близких друзей.

По задумке молодожёнов, по одну сторону зала, столы должны были занимать гости со стороны невесты, а по другую — гости со стороны жениха. Но, пока гости ожидали приезда молодожёнов из ЗАГСа, все перезнакомились друг с другом, и за столы сели вперемежку. И, в общем-то, за столами, все чувствовали себя свободно, раскованно, и комфортно.

— Горько!!! — раздался первый громкий крик, и Виктор, заключив Лену в свои объятия, прижался губами к её губам…

…В самый разгар свадебного застолья, в зал вошли несколько чеченцев. Впереди шёл Рамзан и на вытянутых руках держал большой поднос, на котором, среди кучки золотых монет, лежал богато инкрустированный серебром, чеченский кинжал.

В зале наступила относительная тишина, и если гости со стороны невесты с интересом посматривали на необычных гостей, то братва насторожилась и напряглась.

— Брат, мы узнали о том, что ты женишься, и пришли поздравить тебя с этим замечательным днём в жизни каждого мужчины. Ты настоящий джигит, и по этому, Ахмад, от чистого сердца и с чистыми помыслами, дарит тебе этот кинжал, — сказал Рамзан, подходя вплотную к столу, где сидели молодожёны и протягивая Виктору поднос.

— Спасибо, Рамзан, это дорогой подарок! — приложив руку к сердцу, сказал Виктор.

— А твой молодой красавице-жене, мы дарим золотые монеты. Пусть счастье и достаток поселится в вашем доме, — продолжил Рамзан свою речь.

— Спасибо, — поблагодарила Лена и вопросительно посмотрела на Виктора, словно спрашивая у него разрешения, можно ли пригласить этих гостей к столу.

Виктор утвердительно кивнул головой, вновь поблагодарил Рамзана и пригласил его присесть за стол.