Картер Браун - Блондинка-рабыня

— Ты ведь не знаешь, что сейчас творится с Россом, — продолжал Луи. — Он не желает видеть посторонних. Он отказывается от встреч даже со старыми друзьями.

— Мы пойдем вместе с ним, — фыркнул Чарли-Лошадь. — Мы так и уговоримся с мистером Рокфеллером — это будет начало сделки. Он даст нам прямо сейчас сотню долларов, а мы отведем его к Россу. А если тот не захочет его видеть, то уж это проблемы мистера Рокфеллера.

— Вы мне напоминаете полоумных рыбаков, — вмешался я. — Пока вы торгуетесь и спорите, как продать свой улов, рыба лежит на солнышке и вот-вот сгниет вся, без остатка.

— Быть может, вы подскажете нам, как лучше договориться, прежде чем улов начнет вонять? — вежливо прочирикал Бурундук.

— У Луи — склонность к подозрительности. В таком случае пусть сначала он сходит к Митфорду, а мы все подождем его здесь. Он может передать от меня Россу то, что слышал. Если тот захочет поговорить со мной, они вместе вернутся сюда. Если он откажется, Луи вернется один. Таким образом, я не узнаю, где живет Росс, если он так хочет сохранить эту великую тайну. А вы, — обратился я к Чарли-Лошади и Бурундуку, — получаете сотню баксов, прежде чем Луи отправится к Россу.

— Хорошо придумано! — радостно прощебетал Бурундук.

— Ну, что ты возразишь против этого? — ядовито спросил Чарли-Лошадь у Луи.

— Договорились, — согласился тот после минутного колебания.

Сотня долларов… Отвратительная, зияющая брешь появилась в моем кармане, после того как я извлек эту сумму из бумажника и выложил на стол. Луи прикрыл кучку денег своей лапищей, на секунду опередив отчаянный рывок Чарли-Лошади.

— Деньги будут у меня до моего возвращения. — Он не сводил с Чарли-Лошади холодных глаз. — Какое сообщение я должен передать Россу, мистер Рокфеллер?

— Последний тип по имени Луи, которого мне пришлось встречать, был больше известен под именем Мухи. Так что, быть может, мы, наконец, покончим с «мистером Рокфеллером», как вы считаете, мистер Муха?

— Возможно, вы правы, мистер Холман. — Луи сидел совершенно неподвижно, словно какое-то чудовищное изваяние, гротесковая пародия, монолит, в котором под каменной оболочкой текла человеческая кровь.

— Скажите Митфорду то, что вы уже слышали, — вернулся я к его вопросу. — Что Кармен находится в частном санатории после не слишком удачного путешествия с ЛСД и очень хочет, чтобы он навестил ее, хотя бы один-единственный раз.

— И это все? — В гулком голосе прозвучало легкое удивление.

— Рик, — настойчиво сказала Джеки, — вы ведь не думаете…

— Не важно, — разозлился я. — Не важно, что я думаю. Митфорд либо придет, либо нет. И на его решение никак не повлияет пространный рассказ о том, как Кармен страдает и мучается.

— Наверное, вы правы. — Затуманенные дымкой глаза наблюдали за мной со странным выражением. — Во всяком случае, от всей души надеюсь, что вы правы, — мягко добавила она.

Луи толчком отодвинул свой стул и встал из-за стола.

— Полчаса — самое большее. Я вернусь обратно не позже чем через полчаса.

— Что нам действительно необходимо, — оживился Чарли-Лошадь, — так это еще одна хорошая порция выпивки.

— Я тоже так думаю. По крайней мере, нам тогда легче будет смириться с тем, что мы сейчас навсегда распростились с сотней долларов, — добавил я через несколько секунд после ухода Луи.

— Вы с ума сошли, Холман? Луи ни за что не предаст нас, ведь мы — его лучшие друзья на всем белом свете!

— Он ни за что не хотел идти на эту сделку, — пояснил я. — У него было очень сильное предубеждение против меня — и он был прав. Но только дело-то совсем не в его интуиции: просто он уже знал кое-что такое, о чем вы оба, ребята, и не подозреваете!

— Он сильный, очень сильный! — Бурундук зачирикал с такой скоростью, что я едва успевал разбирать, что он говорит. — Хорошо, когда он рядом, если нужна его мускулатура. Но в этом теле нет ни сердца, ни чувств, ни тепла, ни сострадания, — вообще ничего! — Он посмотрел на Чарли-Лошадь, в уголках его глаз закипали слезы. — И вот этого-то типа вы так просто отпустили с нашей сотней долларов…

— Времени оплакивать эту сотню у нас нет, — оборвал я его причитания. — Луи ушел с вашими денежками, и мы можем сидеть тут до самого захода солнца в ожидании, но только он все равно сюда больше не вернется.

— Как же это получилось, почему это вы, раз уж вы такой сообразительный, дали ему возможность исчезнуть с вашей сотней долларов? — взвизгнул Чарли-Лошадь.

— Луи — это неприятности, а кому охота их иметь? — Я выразительно пожал плечами. — К тому же, вас ведь было трое, и вам, чего доброго, пришлось бы бросать монету, чтобы поделить между собой сотню. А теперь вас только двое, и вы сможете это сделать без всякого труда, верно?

— Я понимаю. — В щебетании Бурундука слышалось рыдание. — Но мои уши отказываются верить этому!

— Мы уходим отсюда все четверо, — предложил я. — Вы провожаете меня к Митфорду. Как только я увижу его физиономию, вы получите свою сотню долларов.

— Знаешь что? — Чарли-Лошадь посмотрел на оставшегося с ним приятеля и разразился истерическим смехом. — Может быть, его и на самом деле зовут Рокфеллер?

Я пропустил эту парочку вперед, когда мы вышли из подвальчика, так что они прокладывали нам дорогу среди мусорных ящиков и всякого другого хлама, загромождавшего темный переулок.

Джеки взяла меня под руку и крепко прижала мой левый локоть к крутому выступу своей груди. Это был чисто импульсивный жест, свойственный, насколько я понимаю, всем пышногрудым девушкам.

— Знаете, вы меня совсем было сбили с толку там, в кабачке! — сказала она тихо. — Вообще-то, я и сейчас еще не совсем пришла в себя!

— Луи был настроен агрессивно по отношению ко мне, к нам обоим. Я это заметил с самого начала. И он решил, что никто не осмелится сказать нам, как найти Митфорда.

— Почему же?

— Хороший вопрос, мне и самому хотелось бы найти хоть мало-мальски разумный ответ на него. Во всяком случае, единственное, что мне тогда пришло в голову: любым способом надо на время избавиться от Луи. И притом сделать это так, чтобы он вышел из бара в полной уверенности, что я буду сидеть тихо и ждать его возвращения.

— Я только что сообразила, — Джеки была потрясена своим открытием, — что к тому времени, когда мы доберемся до дома Митфорда, это будет вам стоить уже две сотни долларов!

— Вряд ли меня это должно беспокоить: ведь мой клиент обладатель приза Академии, — сказал я небрежно. — Во всяком случае, ему представится возможность доказать себе и другим, что деньги для него ровным счетом ничего не значат, если речь идет о благополучии сестры.

Мы свернули за угол и очутились на узкой улочке, которая ярдах в пятидесяти от нас заканчивалась глухим тупиком. Оба приятеля стояли под уличным фонарем, поджидая нас, и низенький, костлявый Чарли-Лошадь являл собой разительный контраст огромному, тучному Бурундуку. Когда мы присоединились к ним, они явно струсили и стали нервно переминаться с ноги на ногу. Потом Бурундук несколько неопределенно махнул рукой в сторону дома через дорогу.