Алексей Макеев - Нефть цвета крови

Дверь открылась, и хорошенькая секретарша внесла поднос с двумя чашками и несколькими вазочками. Пока она сгружала принесенное на столик, хозяин кабинета продолжал свой монолог:

– Всем нам хочется помочь старым друзьям! Поддержать, так сказать, подать руку помощи. Вполне законное желание. Если оно не связано с какими-то нарушениями. Но я же не думаю, что такой человек, как Лев Иванович Гуров, пойдет на нарушение закона и служебного долга! Ясно, что не пойдет. И начальник главка не пойдет. А если так, то бояться мне совершенно нечего. Потому что дело это совершенно ясное. Плевое, можно сказать, дело. Ты ведь с моим дознавателем беседовал?

– Беседовал, – подтвердил Гуров.

– Ну вот, видишь. Доказательная база по делу уже вполне достаточная, чтобы передать его в суд. Парень виновен, это совершенно ясно. И не надо приплетать сюда политику, коррупцию и все такое прочее! Получит этот Александр свой срок. Срок, как ты знаешь, по таким преступлениям не слишком большой. Отсидит годика два, потом получит УДО – и домой, в семью. Ну, как чай?

– Замечательный чай! И мед вкусный.

– Мой собственный! – похвалился Козлов. – С личной пасеки! Я, как и ваш бывший мэр, тоже пчелами увлекаюсь. Вот закончишь свои дела, проведешь полную проверку, чтобы можно было в Москве отчитаться, – и поедем ко мне на пасеку. Там у меня и речка неподалеку, рыбалка замечательная! Отдохнем на славу! Песни комсомольские споем…

– Интересная идея, – согласился Гуров. – Но сначала надо бы мне все-таки увидеться с обвиняемым. Как – можно такое устроить?

– Никаких вопросов! – воскликнул хозяин кабинета. – Ты когда хочешь с ним увидеться – завтра?

– Можно и завтра.

– Я сейчас же позвоню дознавателю – обвиняемый за ним числится, он разрешения на посещения выдает, – и завтра с утра можешь брать свое разрешение и отправляться в СИЗО. Ну, что, может, еще чая?

Однако Гуров решительно отказался от второй чашки, поблагодарил генерала за гостеприимство и покинул здание областного УВД. Теперь его путь лежал в трест «Приозерскнефтегаз», в котором трудился младший Атамбаев. Здесь он сразу направился в кабинет главного инженера Алексея Переверзева – непосредственного начальника Александра Атамбаева.

Алексей Борисович Переверзев оказался рослым мужчиной лет сорока. По некоторым характерным деталям Гуров заключил, что в прежние времена главный инженер занимался спортом, но давно бросил и начал полнеть. «Килограммов пятнадцать ему бы сбросить – было бы в самый раз», – решил про себя полковник.

Главный инженер не скрывал своего удивления от визита гостя из Москвы.

– Честно говоря, не понимаю, что тут расследовать, – заявил он, усадив гостя в кресло. – Жалко парня, конечно, но что тут поделаешь? Не доглядел, скорость превысил – вот и готово.

– А не было в его поведении в последнее время чего-то необычного? – поинтересовался Гуров. – Может, он говорил о каких-то трудностях… о том, что его преследуют?

– Нет, преследования – это по части его папы, – усмехнулся главный инженер. – Сашка – он попроще. А трудности – у кого их нет? Вот нам последний год наши партнеры из соседнего региона претензии выставляют: мол, часть нефти до них не доходит, у нас где-то пропадает. Такое бывает: трубопровод старый, мог где-то прохудиться. Однако контрольные приборы никаких утечек не показывают. А за приборы у нас как раз Атамбаев и отвечает. Так что я его несколько раз вызывал, требовал найти причину.

– И что он говорил? – спросил Гуров.

– Так… ничего конкретного, – развел руками Переверзев. – Одни предположения… Вообще, должен сказать, он в последнее время изменился.

– Изменился? Как?

– Стал каким-то скрытным… Спросишь, как дела, – говорит какую-то чепуху, чтобы отделаться. Может, у него в семье нелады? А может, и того хуже: пить начал?

– Это надо проверить, – согласился Гуров. – А где у него было рабочее место?

– Рабочее место? – удивился главный инженер. – Да можно сказать, что такого и не было, – он же почти все время проводил на трассе, проверял свои контрольные приборы. Ну, а когда надо было отчет написать, шел в лабораторию. Она у нас на четвертом этаже.

– Пойду, посмотрю, – сказал Гуров, поднимаясь.

На самом деле он не собирался осматривать рабочий стол Александра – был уверен, что это ничего не даст. Просто ему хотелось пообщаться с людьми, знавшими Атамбаева лучше, чем главный инженер.

В лаборатории он застал троих. В углу сразу перед двумя компьютерами сидел вихрастый молодой человек в толстых очках, он увлеченно манипулировал открывающимися на экранах окнами и не сразу заметил вошедшего. Зато человек постарше, изучавший какой-то чертеж, сразу поднял голову. Кроме них, в другом углу набирала какой-то текст девушка. Впрочем, она не представилась и не приняла участия в дальнейшей беседе, только буркнула «Здрасте» – и снова повернулась к экрану.

Вихрастый оказался специалистом по вычислительной технике, компьютерной безопасности и тому подобным вещам. Звали его Костей Прокофьевым, и, как Гуров понял из разговора, он был в тресте самым близким Александру человеком. Человек, обложенный чертежами, был инженером по компрессорам, его звали Алексей Воробьев. Девушка представляться не стала.

Оба инженера, как оказалось, горячо сочувствовали попавшему в беду товарищу. Но сочувствие их было чуть разное. Компрессорщик, в общем, разделял мнение своего руководства: дескать, несчастный случай, с кем не бывает.

– Не надо Сашке столько врать! – заявил он. – Признался бы, рассказал, как все было, – и дело бы уже закончили. Присудили бы ему несколько лет… А может, разрешили отрабатывать там же, на трассе? Ведь там условия – не лучше, чем в зоне.

А вот Костя (он так и попросил себя называть) был убежден в невиновности товарища. Видно было, что на эту тему в лаборатории уже много говорено.

– Если Саня утверждает, что не виноват, – значит, так оно и есть! – сказал «компьютерный бог» треста. – Надо его знать, он – человек повышенной честности, я бы даже сказал, патологической. Соврать никак не может, даже если это необходимо!

– А разве врать необходимо? – спросил Гуров, просто чтобы расшевелить собеседника.

– Если бы люди не могли врать, – наставительно произнес Костя, – наша цивилизация была бы невозможна. По крайней мере, в том виде, в каком мы ее знаем. Что, разве я не прав?

– Может, и так, – пожал плечами Гуров. – Но это все философия, а у нас уголовное дело. И в этом деле все показания Александра опровергаются.

– Вот я и говорю: надо ему признаться, и сразу легче будет, – подал голос Воробьев. – Врать он не умеет, вот и не надо.

– Не в чем ему признаваться! – гневно ответил Костя. – Правда на его стороне! Недаром вот вас прислали разобраться. Ведь разберетесь?