Гарри Грей - Однажды в Америке

Я не успел договорить. Две железных руки обхватили меня, как тиски. Я понял, кто это был. Только один человек в мире обладал такой геркулесовой хваткой. Я почувствовал себя беспомощным: мои руки и грудная клетка готовы были треснуть от страшного давления. Я с трудом прохрипел:

— Мускул, ради бога, отпусти, Мускул.

Мускул рассмеялся:

— Ты узнал мою сильную руку, да, Лапша?

— Я узнал твою сильную вонь, паршивый ублюдок, — просипел я.

Он усилил хватку. Я больше не мог произнести ни слова. Я был парализован от головы до пят. Я закричал от боли. Мне казалось, что меня переломили пополам. Чьи-то руки обшарили мои карманы и вытащили пушку и нож. Мускул поднял меня в воздух, как пушинку, и швырнул в заднюю комнату. Он бросил меня на пол.

Вспыхнул свет. На минуту я ослеп от ламп. Потом, не поднимаясь с пола, я огляделся по сторонам. Сердце у меня упало. Вокруг меня, усмехаясь, стояли Мускул, Триггер Майк и Менди. Я понял, что мне конец. Я знал их. Это была лучшая команда киллеров, которую Синдикат использовал по всей стране. Элитное подразделение для самых важных поручений. Ясно, зачем они пришли. Меня охватил липкий страх. Это был конец, но я поклялся, что встречу его мужественно.

Я встал на ноги и поглядел на них с вызовом. Я повернулся к Мускулу:

— Когда-нибудь я отрежу тебе твои чертовы руки.

Он кинулся на меня.

Менди рявкнул:

— Остынь, Мускул!

Тот пробормотал:

— Я разорву пополам эту крысу.

— Смотри, как бы за такие слова я не вырезал тебе язык, тупой ублюдок. — Я сплюнул на пол.

Похоже, моя угроза на него подействовала. Он отступил назад.

— Ладно, Лапша, кончай это, мы знаем, что ты парень стоящий, и готовы обращаться с тобой соответственно, если только ты будешь вести себя мирно, — сказал Триггер.

— В чем дело? — буркнул я.

— О, всего лишь обычная разборка, — добродушно улыбнулся Менди.

Я почувствовал, что у меня подгибаются ноги.

— С какой стати со мной надо разбираться?

Я пытался говорить сердитым тоном.

— Неприятно тебе это сообщать, Лапша, — сказал Менди, — но в офисе считают, что это ты настучал на Макси и своих друзей.

Сердце у меня замерло. Я глухо спросил:

— Кто это говорит, Менди?

— Совет обсудил все за и против; им показалось довольно странным, что тебя не было вместе с Максом…

— Что проку объясняться с этой крысой? — вмешался Мускул.

— Слушай, Мускул, если я хочу объяснить что-то Лапше, то не собираюсь спрашивать твоего разрешения, ясно? — нахмурился Менди.

— Ладно, можешь тратить свое время, если хочешь. Но у меня сегодня назначена встреча с одной шлюшкой.

— Плевать на тебя и на твоих шлюшек, — насмешливо бросил Менди. — Не представляю, какая баба может на тебя клюнуть. К тому же у нас есть работа, и если этот парень хочет задать несколько вопросов, прежде чем мы с ним разберемся, — тем более такой парень, как Лапша, — то я намерен ответить на его вопросы.

— Ладно, ладно, трать свое время, — пробормотал Мускул.

— Спасибо, Менди, — сказал я, стараясь сдержать дрожь в голосе. — То, что меня там не было, ничего еще не доказывает. Почему меня не вызвали на совет? Я бы объяснил, что в то время я был в больнице, где умирала моя мать.

— Соболезную, — сочувственно сказал Менди. Он пожал плечами: — Думаю, они решили, что им нет смысла тебя выслушивать, раз у них есть все доказательства.

— Да, Лапша, тут не о чем говорить, — согласился Триггер Майк. — Ты знаешь, с их связями им было легко выяснить, что это ты звонил в полицию. Тем более ты сам назвал им свое имя. Ты ведь сам назвал себя, Лапша. — В его голосе прозвучало удивление. — Не знаю, кем надо быть, чтобы сделать такое.

— Но это мог быть кто-нибудь другой, тот, кто решил использовать мое имя, — возразил я не слишком убежденно.

— Верно, настучать мог кто-то, у кого на тебя зуб, — признал Менди. Он пожал плечами. — Думаю, они просто не хотят с этим возиться. Они убеждены, что стукач — ты. Как бы там ни было, у нас есть приказ. Нам поручили с тобой разобраться. — Он посмотрел на меня и развел руками: — Ты ведь знаешь, приказ есть приказ. Пошли, Лапша.

Они стали выходить.

Оставалась еще одна надежда. Я мог обратиться в высшую инстанцию.

Я с жаром сказал:

— Я хочу увидеть Фрэнка. Можно мне с ним поговорить?

Менди отрицательно покачал головой.

— Почему? — спросил я взволнованно. — Он должен меня принять. Я имею на это право, разве нет? Пусть он выслушает обе стороны.

— Да, ты имеешь на это право, но сейчас он уехал из страны.

Я почувствовал себя так, словно в моем теле не осталось ни одной кости, на которую могло опереться тело. Я был только слабой и дрожащей массой бескостной плоти. Не знаю, как мне удавалось не рухнуть на пол.

Сквозь туман и звон в ушах я услышал голос Триггера:

— Да, Фрэнк поехал навестить свой родной город. Он повез подарок. Большие часы для городской башни, на которых выгравировано его имя.

Они повели меня на улицу — Мускул держал меня железной хваткой за руку, а остальные двое шли спереди и сзади — и посадили в большой сияющий черный «паккард». Мне предстояло совершить поездку, поездку в одну сторону. Потом я подумал: нет, этого не может быть. Они не могут со мной так поступить. В Синдикате это уже не принято. Так перестали делать — стрелять парню в голову и выбрасывать тело на улицу. Мертвые тела на тротуарах вызывают слишком много шума, слишком много внимания в газетах. Старомодный способ. Значит, они сделают это как-то по-другому. Как они меня убьют? Господи, неужели нет никакого выхода? Я начал дрожать. Я не мог дышать. У меня кружилась голова. Я едва не падал в обморок. Нет-нет, только не я, только не я. Я держался из последних сил.

Все выглядело не совсем реальным. Я не мог поверить, что это происходит на самом деле. Меня, Лапшу, собираются убить. Мне устраивают разборку. Раньше я делал это с другими, а теперь это сделают со мной. Что же тут реального? Может быть, у меня одно из опиумных видений? Нет, зловонное дыхание Мускула у моего лица было слишком неподдельным. Я буквально тонул в его вони. Я постарался подальше откинуть голову. Я снова вздрогнул, подумав о том, как они собираются со мной разделаться. Может быть, Менди прикажет Мускулу просто свернуть мне голову, как цыпленку? Или тот меня задушит? Нет, только не Менди. У этого парня есть сердце, не то что у Мускула. Напуганный своими мыслями, я потрогал шею. Меня обдало холодом, когда я увидел место, в которое мы приехали. Мы остановились на Западной улице рядом со складом Синдиката. Значит, вот где они со мной покончат.

Господи, как можно делать такие страшные вещи? Как один человек может убить другого? Это ужасно. Это невозможно. Внезапно я рассмеялся. Я был храбрым, когда делал такое с другими. А теперь посмотрите на меня — дрожу, будто овечий хвост. Как я буду вести себя перед смертью? Потеть от страха, как другие? Валяться в ногах и молить о пощаде? Нет, только не я. Я сумею держать себя в руках. Я — Лапша, крутой парень из Ист-Сайда. Я им покажу. Я буду смеяться им в лицо. И потом, когда эти ублюдки станут говорить обо мне, они скажут: «Да, Лапша был настоящий мужик». Они будут говорить обо мне с уважением. Они скажут: «Да, он был настоящий мужик».