Эд Макбейн - Три слепых мышонка

— Прогулку?

— Именно так. Во всяком случае, Чарли утверждает, что вы…

— Он ошибается.

— Так вы ему не звонили?

— Я ему не звонил.

— Разве вы не говорили, чтобы он не беспокоился, если услышит, что вы берете лодку?

— Я же вам сказал, что никому не звонил.

— А он говорит о вашем звонке в девять часов.

— В это время я был в постели.

— Он говорит, что вы появились на пристани около половины одиннадцатого…

— Одно из двух: он или ошибается, или лжет. Мы с Джесси выпили после ужина и уже в постели смотрели видео. Я, видимо, заснул на половине, разбудил меня…

«Раздался громкий стук в дверь и настойчивая трель звонка. Лидз пытался прорваться сквозь оковы сна и протирал глаза. Джесси набросила халат. Солнечный лучик проник в окно спальни. Под непрерывный стук и звонки Джесси выбежала из комнаты. Снизу доносились голоса. Элли закричала: „Миссис, это полиция!“

На пороге спальни возникли два исполина — черный и белый.

Это ваш бумажник? Это ваш бумажник? Это ваш бумажник?

Это его бумажник.

Посмотрите-ка, это его бумажник.

Бог отвернул от Лидза свой лик».

Инспектора полиции звали Фрэнк Баннион. Он работал в прокуратуре уже третий год. В его послужном списке было полицейское управление Калузы, а до этого служба простым полицейским, потом сержантом в Детройте. Он прожужжал уши всем офицерам в прокуратуре своим рассказом о расследовании, которое он вел в Детройте для Элмора Леонарда.

А всего-то и дел было, что Леонард, вникая в атмосферу своего очередного романа, заглядывал в их полицейский участок. В один из приходов он задал Банниону несколько вопросов, и теперь Баннион задирал нос, как будто он написал эту чертову книгу в соавторстве со своим закадычным приятелем-голландцем.

Банниону было чем гордиться. Всякому, кто соглашался его слушать, он рассказывал, что мужская половина их семейства — отец, брат, двоюродные братья со стороны отца — к сорока годам лишались волос и зубов. Баннион в свои сорок два года не потерял ни одного зуба и обладал приличной шевелюрой. Он объяснял это тем, что однажды укусил грабителя за задницу. Грабитель пытался улизнуть через окно, но Баннион вовремя укусил его. У него сохранились фотографии отпечатков зубов на заднице грабителя как вещественное доказательство. Адвокат защиты пытался сыграть на том, что Баннион превысил свои полномочия.

Баннион докладывал Патрисии Демминг, что ему удалось узнать на лодочной станции «Риверью». Патрисия решила проверить слова Лидза во время ареста, что бумажник мог потеряться в лодке во время прогулки. Патрисия хотела убедиться, что он действительно был в тот день на причале. Вариант первый: он не брал лодку и, соответственно, не мог забыть в ней бумажник. Вариант второй: он не появлялся в день убийства на лодочной станции, и тогда ложь в одном случае предполагает ложь и в других. Она попробует убедить в этом суд.

Она внимательно слушала отчет инспектора полиции о том, что Лидз дважды в означенный день заглядывал на станцию.

— Это слова Стаббса, — повторял Баннион. — Чарли Стаббс — владелец лодочной станции, шестидесяти двух лет, седой мужик, похожий на Иона в чреве кита.

— Он утверждает, что Лидз брал лодку дважды?

— Да, — сказал Баннион. — Днем, около половины пятого, во время первого прилива, и поздно вечером, около половины одиннадцатого, когда вода опять поднялась, и ему не составило труда вывести лодку в море.

— Стаббс сам видел его оба раза?

— Да, — ответил Баннион. — Днем он перебросился с ним парой фраз.

— Как вы считаете, можно доверять его словам?

— А словам моей матушки можно было доверять?

— Несомненно, — подтвердила Патрисия. — Ну, а что касается Стаббса?

— Он абсолютно надежный свидетель: трезвый, умный, очень хороший свидетель, так я считаю.

— О чем говорили Лидз и Стаббс?

— Собственно говоря, когда именно?

— Мне показалось, вы сказали…

— Нет, вернее сказать, они говорили трижды.

Патрисия удивленно взглянула на него.

— Днем он приехал на пристань, припарковал машину и сообщил Стаббсу, что берет лодку. Их разговор крутился вокруг погоды. Лидз вышел на лодке в море, Стаббс проследил за тем, как она взяла курс на север, к мысу Калузы. По возвращении, часов около шести, он снова встречается со Стаббсом. Лидз говорит ему, как прекрасно было там, в открытом море, наедине с Богом, и все такое.

— А третий раз?

— В тот же вечер в девять часов. Лидз позвонил Стаббсу — тот еще не ушел домой. Он сказал, что в такую замечательную ночь он, возможно, соберется покататься на лодке при луне, и ему не хотелось бы…

— Он так и сказал?

— Да. В ночь убийства было полнолуние.

— О’кей.

— Так вот, он сказал Стаббсу, что не хочет его беспокоить, пусть, мол, Стаббс не волнуется, если услышит на причале шум…

— А Лидз выразился именно так: «беспокоить»?

— Ну да, — удивленно протянул Баннион. — Это так важно?

— Мне необходимо знать точно, кто что сказал, — подчеркнула Патрисия.

— Это слова Лидза — «беспокоить». Во всяком случае, так запомнил Стаббс.

— О’кей.

— По словам Стаббса, Лидз подъехал где-то около половины одиннадцатого. Стаббс в это время был дома — он живет прямо за доком — и видел, как подъезжает машина…

— Какой марки?

— Красная «масерати». Стаббс сказал, что эта машина принадлежит жене Лидза. На номерных знаках ее имя.

— Что именно написано на номерных знаках?

— Ее имя — Джесси. И номер 1.

— Буквами? Или цифрами?

— Я не уточнил.

— Уточните и проверьте эти номера в Отделе регистрации транспортных средств.

— Хорошо. Выйдя из машины, Лидз направляется к лодке…

— Как называется его лодка?

— «Блаженство».

— Дурацкая фантазия, — фыркнула Патрисия.

— Да уж.

— Она стояла на стапеле?

— Когда я там был, стапель пустовал.

— Как же мог Стаббс разглядеть название?

— В тот момент Стаббс как раз был на кухне, доставал бутылку пива. Окна кухни выходят на пристань, но, по всей видимости, разглядеть название он не мог.

— Я хочу знать…

— Понял. Вы хотите знать, садился ли обвиняемый в лодку под названием «Блаженство» или кто-то другой мог в это время воспользоваться лодкой, скажем, «Леди удача» или «Безмятежность».

— Именно.

— Я посещу Стаббса еще раз и все хорошенько разузнаю.

— Обратите внимание на то, что если Стаббс не разговаривал с Лидзом…

— Понятно. Необходимо выяснить, из чего Стаббс сделал вывод, что это был Лидз, а не кто-нибудь другой.

— А какова его версия?

— Он утверждает, что это был Лидз.

— Но почему он столь категоричен?

— Он узнал его кепку и ветровку.

— Что за кепка? Какая ветровка?

— Лидз непременно выходит в море только в этой желтой кепке. Такие кепки раздавала у нас одна пивная компания несколько лет назад.