Джеймс Эллрой - Американский таблоид

— Я мог подождать первого числа.

Хоффа взгромоздился на краешек его письменного стола. Его пальто было мокрым от тающего снега.

Литтел отодвинул кое-какие папки. Хоффа поднял и принялся вертеть в руках пресс-папье из горного хрусталя.

— Ты пришел, чтобы подбодрить меня, Джимми?

— Нет. Но если ты желаешь подбодрить меня, я с удовольствием послушаю.

— Как насчет такого варианта. Ты — победишь, а Бобби проиграет. Это будет долгая и небезболезненная тяжба, и твой единственный шанс на победу — полностью истощить силы противника.

Джимми сжал пресс-папье.

— Я тут подумал о том, что Кемпер Бойд может слить тебе копию моего досье из Минюста.

Литтел покачал головой:

— Он этого не сделает, да я и просить не стану. У него в голове все — братья Кеннеди, Куба и бог знает что еще — разложено по аккуратным маленьким пакетикам, логика расположения которых ведома лишь ему одному. Просто есть такие вещи, которых он ни за что не станет делать — и вмешиваться в ваши с Бобби Кеннеди дела — одна из них.

Хоффа сказал:

— Все меняется. Кстати, что до Кубы, то из всех боссов до нее осталось дело только Карлосу; по-моему, Санто и остальным вся эта свистопляска с гребаным островом надоела уже до чертиков.

Литтел поправил галстук:

— Хорошо. Потому что лично мне надоело уже все, кроме заботы о том, чтобы вы с Карлосом на шаг опережали Бобби Кеннеди.

Хоффа улыбнулся:

— А ведь когда-то тебе нравился Бобби. Да что там — ты им восхищался.

— Все меняется, Джимми. Ты сам это сказал.

Хоффа уронил пресс-папье на место:

— Верно. Как верно и то, что мне нужно средство воздействия на Бобби. А ты как-то изговнял прослушку, с помощью которой Пит Бондюран наскреб для меня компромат на Кеннеди в пятьдесят восьмом.

Литтел сделал гримасу, но спохватился, и она переросла в улыбку:

— Не знал, что тебе это известно.

— Это же очевидно. Так же, бля, очевидно, что я тебя простил.

— Как очевидно и то, что ты хочешь проделать это еще раз.

— Так и есть.

— Позвони Питу, Джимми. Не очень-то мне хочется иметь с ним дело, но он — лучший вымогатель на свете.

Хоффа нагнулся над его столом. Его штанины поползли вверх, явив миру дешевые белые носки.

— Я хочу, чтобы и ты в этом участвовал.

Пит потер шею. Ее жестоко ломало и крутило — он летел в пассажирском кресле, рассчитанном явно на карликов.

— Я всегда прилетаю по твоей команде, Джимми, но перелет с одного побережья на другое ради кофе с пирожными — это уже слишком.

— Полагаю, Эл-Эй — лучшее место для этого.

— Для чего «этого»?

Хоффа соскреб с галстука эклерный крем:

— Скоро узнаешь.

Пит услышал какой-то шум на кухне.

— Кто это там ошивается?

— Это Уорд Литтел. Сядь, Пит. Ты меня нервируешь.

Пит бросил на пол чемодан с одеждой. В доме воняло сигарным дымом — Хоффа позволял своим ребятам из профсоюза водителей грузовиков, которым случалось бывать в городе, устраивать в нем мальчишники.

— Черт, Литтела мне тут только не хватало.

— Да ладно тебе. Что было, то было.

А было вот что: твой адвокат украл бухгалтерские книги твоего фонда.

Вошел Литтел. Хоффа поднял руки вверх: мол, миритесь:

— Ведите себя прилично, парни. Я не оставлю вас в одной комнате до тех пор, пока не удостоверюсь, что все будет нормально.

Пит потер глаза:

— Я — человек занятой, и тратить ночь ради дружеского трепа за завтраком — это слишком. Назовите хоть одну стоящую причину, чтобы я остался, или я, мать вашу, разворачиваюсь и еду назад в аэропорт.

Хоффа сказал:

— Скажи ему, Уорд.

Литтел принялся греть руки о чашку кофе:

— Бобби Кеннеди в последнее время слишком докучает Джимми. Вот мы и хотим собрать компромат на Джека — записать что-нибудь этакое на пленку, а потом воздействовать на Бобби с ее помощью. Если бы не твое вмешательство, операция с Шофтел сработала бы. Полагаю, нам следует сделать еще одну попытку и нанять женщину, которая бы заинтересовала Джека настолько, чтобы он завел с ней более-менее продолжительную интрижку.

Пит выкатил глаза:

— Хочешь сказать, что ты намерен шантажировать президента Соединенных Штатов?

— Да.

— Ты, я и Джимми?

— Ты, я, Фред Турентайн и женщина, которую мы наймем.

— И… то есть ты хочешь сказать, что мы можем доверять друг другу?

Литтел улыбнулся:

— Мы оба ненавидим Джека Кеннеди. Полагаю, мы знаем друг о друге слишком много гадостей, чтобы заключить-таки пакт о ненападении.

У Пита поползли по телу мурашки:

— Только не стоит рассказывать об этом Кемперу Бойду. Он нас живо сдаст.

— Согласен. Кемперу об этом знать не стоит.

Хоффа рыгнул:

— Вот смотрю на вас, двух мошенников, как вы пялитесь друг на друга, и думаю, что мол, я не в теме, хотя я и финансирую всю хренову затею.

Литтел сказал:

— Ленни Сэндс.

Хоффа принялся сорить эклерными крошками:

— А Еврейчик-то тут каким боком?

Пит посмотрел на Литтела. Литтел взглянул на Пита. Их мысли скрестились где-то над тарелкой с пирожными.

У Хоффы сделался страшно озадаченный вид. Его взгляд сфоксусировался где-то на уровне планеты Марс. Пит подхватил Литтела под руку, втащил в кухню и запер дверь.

— Ты думаешь о том, что Ленни — свой человек в Голливуде. И о том, что он может знать какую-нибудь женщину, которую можно использовать в качестве наживки.

— Правильно. А если он таки откажется сотрудничать, мы все-таки в Лос-Анджелесе.

— В лучшем месте на земле, где можно найти приманку для шантажа.

Литтел прихлебывал кофе:

— Правильно. А Ленни когда-то был моим информатором. И у меня на него кое-что есть.

Пит защелкал суставами пальцев:

— Он — гомик. И прирезал бандюка прямо у выхода из какого-то бара для педиков.

— Ленни тебе это сам рассказал?

— Не делай такое обиженное лицо. Люди, знаешь ли, имеют тенденцию рассказывать мне то, чего они бы в жизни не стали рассказывать никому другому.

Литтел поставил кофейную чашку в раковину. Хоффа рысил под дверью.

Пит сказал:

— Ленни знаком с Кемпером. И я думаю, что он связан с той женщиной, Хьюз, с которой у Кемпера были шашни.

— Ленни — человек верный. Если оправдаются наши худшие опасения, можем прижать его убийством Тони Ианноне.

Пит потер шею:

— Кто еще знает об этом плане?

— Никто. А что?

— Да просто подумалось, что, может, вся мафия в курсе.

Литтел покачал головой:

— Нет. Только ты, я и Джимми. И все.

Пит сказал:

— И больше никто не должен знать. Ленни — человек Сэма Джи, а Сэм на многое способен, стоит ему узнать, что кто-то обидел Ленни.

Литтел прислонился к кухонной плите:

— Согласен. И я не стану говорить Карлосу, а ты — Санто и прочим ребятам, на которых работаешь. Пускай это останется в тайне.