Петер Рабе - Бенни. Пуля вместо отпуска. Исход - только смерть

Дикки дернул и вытащил маленький мешочек, казавшийся бугорчатым.

Они оба бросились в комнату к столу, Кордей произнес:

— Проверь дверь, закрой ее…

Мак сказал:

— Открой его на столе… Открой его…

Кордей разорвал веревку, чтобы забраться внутрь. Сначала показалась пачка банкнотов.

— Что он сказал, пять тысяч? Парень, посмотри на это.

А затем высыпалась груда ювелирных украшений с ярким дорогим блеском настоящих драгоценностей.

— Стоит тысяч двадцать пять?

— Сколько?

— Под прилавком.

— Черт, я могу отнести это к Уинту и…

— Ты что, спятил? Этот парень плут, плут и больше ничего. Мы это отнесем…

— Полли. У нее хороший рынок сбыта.

— И впутаем ее в это дело? Послушай…

— Ты хочешь сказать…

Оба разом замолчали и повернулись к двери — они сразу поняли, что происходит. Мак бросился к двери, а Дикки побежал в ванную за револьвером. Мак хотел первым напасть на Порта и, когда за дверью раздался шум, стал доставать из-за пояса нож на пружине. Дикки вернулся в комнату, он держал револьвер за спиной так, чтобы Порт не увидел его. Он широко ухмылялся.

Один из полицейских был в штатском, другой — в форме. Оба держали револьверы.

Все это казалось Дикки нереальным до тех пор, пока не прозвучал выстрел. Пуля попала в Мака. Он держался за нож, но со стороны казалось, будто он достает револьвер. Пуля попала ему в плечо. Откинувшись назад на Дикки, он последним усилием взмахнул ножом, и полицейский, испугавшись, выстрелил снова.

Когда Мак падал, его нож рассек Дикки кожу ниже уха. Перед смертью Мак успел вцепиться в стоявшего сзади человека.

Оба они упали, один мертвый, другой оцепеневший от страха.

— Пристрелил обоих, — сказал полицейский в форме.

— Боже. Я не собирался…

— Посмотри, драгоценности и все прочее на столе?

— Боже, — повторил первый, голос приблизился к Дикки. — Я пристрелил обоих…

— В грудь… А другого в шею… Он все еще истекает кровью?

— Боже! — снова произнес голос поблизости, затем шаги удалились в ванную, где полилась вода.

Дикки лежал неподвижно, он чувствовал, как револьвер вдавился ему в живот. «Если никто не станет переносить нас… Не думай. Просто лежи неподвижно и живи, лежи неподвижно и собирайся с силами».

Снова раздались шаги и послышался разговор.

— Зови остальных. Пусть Джек вызовет «Скорую помощь».

Затем он услышал, что только одна пара ботинок поскрипывает у окна. Кордей увидел каблуки, носки были повернуты к стене под окном.

Они быстро развернулись, но Дикки уже пристрелил полицейского. Прежде чем тело упало, Дикки бежал.

Шлюха узнала Порта раньше, чем он ее. Он подошел к ее кабинке, когда она помахала ему, и только тогда понял, почему он не сразу узнал ее. Волосы ее были зачесаны назад, а на лице не было косметики.

— Танцующая дура, — сказала она и усмехнулась. — Ты пришел, чтобы увидеть меня?

— Да, — ответил Порт.

Ответ удивил ее, она опустила глаза к своему пиву, а ее рука потянулась к волосам.

— Знаешь, — сказала она, — в восемь-девять утра я обычно ничего не делаю. Я обычно только…

— Я просто хочу поговорить, — сказал Порт. — Купить тебе пива?

— О, — произнесла она, — нет, спасибо. Не стоит…

Порт сказал, что ему просто хотелось заказать ей свежее пиво, если она не возражает, он собирается тоже выпить. Ожидая, пока принесут пиво, женщина заметила, что Порт нервничает.

— Не обязательно ждать, — сказала она. — Спрашивай.

Подали пиво. Порт заплатил и произнес:

— Я ищу своего друга…

— Того же?

— Что?

— Дикки Кордея?

— Нет, Летти.

— Ты искал Летти и в прошлый раз, когда я видела тебя.

— Верно, — согласился Порт. — Искал. И снова ее ищу.

— Завидное постоянство, — бросила женщина. — Прошло уже несколько дней.

Она усмехнулась, произнося эти слова, но казалась не слишком дружелюбной и не стремилась помочь, отметил про себя Порт.

— Теперь ты знаешь, кого я имею в виду, — продолжал он, — ты ее видела где-нибудь?

— То тут, то там. А что?

— Я видел ее после того, как мы разговаривали в прошлый раз. Но я уезжал из города, а когда приехал, мы потеряли друг друга из виду.

— О да. Я понимаю, что ты имеешь в виду, — она сделала большой глоток пива, — у этой малышки множество поклонников.

Это было уже слишком — продолжать вести разговор без какого-либо результата. Порт заерзал на стуле и кашлянул. Когда он поднял глаза на женщину, то заговорил по-другому.

— Послушай, — сказал он. — Может произойти беда, вот почему я разыскиваю ее.

— В таком случае, возможно, Летти лучше не показываться.

— Хорошо, — сказал Порт. — Ты знаешь, где она, и не хочешь ей вреда.

Он взял свой стакан и осушил его.

— Кто ты? — спросила женщина.

Порт поставил стакан и сказал:

— Дэниел Порт.

Он бросил взгляд на часы и собрался выйти из кабинки.

— О, — произнесла женщина, — так это ты!

Порт посмотрел на нее.

— Так это ты оттеснил бедного Дикки.

Она взглянула на него и поняла, что он потерял терпение и не собирается объяснять ей свои поступки, а хочет уйти.

— Нет. Ты неправильно поняла. — Он встал. — Так ты говоришь, что с Летти все в порядке?

Женщина улыбнулась и кивнула. Она сделала Порту знак снова сесть.

— Я знаю, что неправильно поняла, — сказала она. — Если бы ты не был Портом, думаю, что ты сказал бы что-то другое.

Порт снова сел, так как на этот раз женщина собиралась говорить. Он торопился, но надеялся, что разговор не отнимет много времени.

— Знаешь, — начала женщина, — я уже говорила тебе однажды, как давно я знаю девушку. Знала еще ее мать. — Она закурила сигарету и продолжала говорить, окутанная струйкой дыма. — Так что вполне естественно, когда девочке плохо, она приходит ко мне.

— Понимаю, — сказал Порт. — Я рад, что у нее кто-то есть.

— Да. И она рассказывала мне о тебе.

— Она должна была быть в одном месте, когда я вернулся. Так что, когда ее там не оказалось…

— Она со мной. С ней все будет хорошо. Когда у малышки неприятности…

— Что произошло?

Женщина смотрела на свое пиво. Она пожала плечами:

— Даже когда она была ребенком, она всегда была упрямой. На нее что-то находило, и если она не хотела говорить, то не говорила. — Она склонилась над столом и отодвинула пиво. — Она сейчас в постели, спит. Она пришла среди ночи, и я видела, что она расстроена. Я пыталась поговорить с ней, расспросить ее, но она расплакалась и долго не могла успокоиться.

— Мне жаль, что она так расстроена. Я…

— Нет, нет, все в порядке. Если она не может говорить об этом, хорошо, что она может плакать.

— Признаюсь тебе, я заставил ее кое-что сделать, не думаю, чтобы она была приучена к вещам подобного рода.