Чарльз Вильямс - Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно

— Ну что ж, о таких условиях еще можно подумать, — ответил я, покосившись на Гулика.

— Значит, в то же время на том же месте?

— Хорошо.

— Договорились… Ну, до встречи!

Я выехал на проселочную дорогу лишь после наступления темноты. Я был обозлен и обеспокоен. Такие штучки и раньше были опасны, а теперь их можно приравнять к самоубийству. Ведь за мной еще наверняка следит полиция. Если шериф поймает нас вместе, он сразу же все поймет. Ведь именно Долорес Харшоу обеспечила мне алиби.

Прежде чем сделать последний поворот, я оглянулся. Три или четыре пары фар буквально ослепили мои глаза. Несмотря на это, я свернул на лесную дорогу. Остальные машины поехали дальше, никуда не сворачивая.

Подъезжая к месту встречи, я думал о том, как все‑таки странно складываются обстоятельства: у меня есть тринадцать тысяч, но я не могу ими воспользоваться; у меня есть любимая девушка, но у нее большие неприятности, о которых она не может мне рассказать, и на мою шею навязалась изнемогающая от любви пьянчужка, которой я не мог ни в чем отказать…

Вскоре между деревьями я заметил свет фар и начал вглядываться, пытаясь рассмотреть марку машины. Да, это «олдсмобиль». До него оставалось не более четырехсот ярдов. Можно дойти и пешком.

Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я вскоре подошел к машине. Долорес в ней не было. Она сидела у самой лесопилки и вырисовывалась на фоне деревьев неясным серым пятном.

Подойдя ближе, я обнаружил, что на ней надеты лишь шорты и бюстгальтер.

Услышав шаги, она повернулась в мою сторону и протянула мне руки. Я обнял ее — крепко и порывисто, и тем не менее она заметила какую‑то сдержанность в моем обращении.

— В чем дело, Гарри?

— Зачем ты хотела меня видеть?

— Вот это вопрос! Разве ты сам не понимаешь?

Я разозлился. Она что, считает, что я игрушка в ее руках?

— Ну хорошо, если ты хотела меня видеть только для этого, не будем задерживаться и приступим к действиям.

Она размахнулась, намереваясь ударить меня по лицу, но я схватил ее за руку.

— Прочь лапы, ведьма! Или я вырву у тебя все твои когти!

— Говорят, ты уже успел найти себе другую подружку?

— До этого никому нет дела.

— И даже мне? А ты хорошо подумал?

— Угу.

— И это, несомненно, та длинноногая блондинка, которая работает в конторе проката? Кажется, ее зовут Гарнет. Согласна, она недурна. Но, во–первых, она слишком молода для тебя, а во–вторых, это не та женщина, которая сможет тебя удовлетворить. К тому же, через нее ты можешь схлопотать много неприятностей.

— И тем не менее тебя это не касается, — ответил я. — И я приехал сюда, чтобы сказать, что ты не должна мне больше звонить по телефону. И что мы встречаемся с тобой в последний раз. Можешь подыскать себе другого партнера, а обо мне забудь…

Она озабоченно посмотрела на меня.

— Что с тобой сегодня? Или она уже так закрутила тебя, что ты не можешь смотреть на других женщин?

— Ах, да разве в этом дело?

— Или же тебе пришлось изрядно понервничать в полиции, а теперь ты вымещаешь всю злость на мне…

— При чем здесь полиция?

— При том! Им нужно было найти козла отпущения. А я оказалась единственной, кто мог доказать твое алиби.

— Вероятно, можно было найти и других свидетелей, просто эти люди не знали меня в лицо. И тем не менее я очень тебе благодарен.

— Благодарен! А раньше ты говорил, что я одна в твоем сердце и что ты никогда меня не покинешь… Еще тогда, когда мы с тобой приезжали к тому магазину, чтобы оставить там тряпье…

— К чему ты это?

— Да просто так, к слову пришлось.

Да, она крепко держала меня в руках. Я хорошо понимал это. Без ее алиби я бы сейчас сидел за решеткой.

— Я просто вспомнила, как мне захотелось тебя еще тогда, в магазине… И у нас с тобой вообще очень много общего, мы просто созданы друг для друга. Почему же ты не хочешь поцеловать свою маленькую и нежную До? И сказать, что любишь меня!

Пришлось обнять ее и поцеловать.

— Вот видишь, — сказала она, — я была уверена, что ты любишь меня. Не правда ли, Гарри, любишь?

— Нет.

— Странно… Я была уверена в обратном, мой дорогой. Но все равно, до того, как ты возьмешь меня — хоть и без любви, — ты должен меня выслушать. Мне кажется, что я попалась…

— Куда попалась?

— Какой ты непонятливый! Мне кажется, что я забеременела…

— А я здесь при чем? Ведь ты — замужняя женщина.

— Я думала, что тебя это заинтересует.

Я пожал плечами.

— И что ты собираешься делать?

— Сейчас покажу!

Она быстро поднялась, подскочила к краю оврага высотой не менее восьми — десяти ярдов и, не останавливаясь, исчезла в нем.

Она что, совсем сошла с ума? Такие дикие выходки может позволить себе или психопатка, или чересчур эксцентричная женщина.

Я подскочил к оврагу. В глубине виднелось светлое пятно. Она уже собиралась подниматься наверх, прямо по опилкам.

Вскоре Долорес уже стояла рядом со мной.

— Ну как? — тяжело дыша, спросила она. — Что ты об этом думаешь?

— Можешь продолжать в том же духе, если тебя это забавляет.

— Забавляет? Как же! Просто я хочу отделаться от этого. И дело тут не в прыжке, а в подъеме. До сих пор мне везло.

Я взглянул на нее. Томный взгляд, страстные пухлые губы, нервная дрожь от желания, но за всем этим скрывалась сильная воля, что делало ее еще более опасной.

Она сняла бюстгальтер, вытряхнула из него застрявшие опилки, смахнула их с груди и снова посмотрела на меня.

— Бери меня, Гарри. Да побыстрей! Ведь мы все равно кончим этим!

Да, противиться ей было очень трудно. Она буквально излучала сексуальные токи, и ни один мужчина не смог бы устоять перед ней.

Я повалил ее и положил руку на горло.

— Мне так и хочется тебя придушить, — тихо проговорил я. — Надеюсь, что бог убережет меня от этого, но тем не менее мне очень хочется придушить тебя…

— Не тяни, Гарри, — прошептала она. — Я больше не могу… Неужели тебе так нравится меня мучить…

И я взял ее… Взял с таким неистовством, что мы оба потеряли равновесие и покатились вниз по оврагу. Мы были все в опилках, но нас это не смущало. Прижавшись ко мне, она то что‑то нашептывала мне на ухо, то яростно стонала от наслаждения.

Наконец мы докатились до дна оврага. Здесь было совсем темно. И здесь нам никто не помешает довести наш сеанс до конца…

— И ты по–прежнему утверждаешь, что сможешь обойтись без меня?

Я полулежал рядом с ней, но не касался ее.

— Уверена, что этот синий чулок не сможет тебе долго нравиться. Ты все равно ее бросишь. И вернешься ко мне. Мы ведь созданы друг для друга.

— Ты забыла кое о чем, — начал я.

— О чем?

— Хотя бы о том, что уже замужем!

— У него опять был сердечный приступ. Поэтому‑то мы и вернулись домой раньше срока.