Чарльз Вильямс - Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно

— Ну, далеко они не уйдут! — прокричал я.

— У них была машина!

Когда я вернулся в автопарк, там уже было известно, что нападение на банк совершили четыре вооруженных гангстера, что они похитили тридцать тысяч долларов и умчались на черной машине в неизвестном направлении. Причем обо всем этом говорилось с такой компетентностью и убежденностью, что я сам чуть было в это не поверил.

Полиция, правда, ничего не говорила. Она отмалчивалась. Наверняка там догадаются, что пожар был вызван с определенной целью.

А мне ничего не оставалось делать, как только ждать. Судя по всему, я не оставил после себя никаких следов.

Через какое‑то время я сказал, что съезжу домой переодеться. Но мне нужна была не чистая одежда, а, главным образом, изрядная порция спиртного. Приняв душ, я достал из чемодана бутылку и устроился на кровати. Выпив первую рюмку виски, я подумал, а сколько же денег спрятано в багажнике моей машины?

Вскоре я вернулся на службу. Судя по всему, город пребывал в сильном волнении. Шериф и два его помощника только что вернулись из окружной прокуратуры, которая находилась в ближайшем городке. Ходили слухи, что пожар был устроен специально для того, чтобы отвлечь внимание жителей.

На душе у меня было неспокойно. Тем более что в багажнике моей машины лежали украденные деньги. Но раньше, чем стемнеет, о каких‑либо действиях нечего было и помышлять.

Банковский служащий Джулиан чувствовал себя хорошо. Его даже не ранили, говорили люди. Он был только сильно напуган. Бандитов он не видел, потому что на него внезапно набросили одеяло. Не слышал он и голосов бандитов.

Центральной фигурой в эти часы стал слепой негр Морти. Он слышал дыхание одного из гангстеров. Ведь я находился рядом с ним на таком расстоянии, что мог дотронуться до него рукой.

Этот день тянулся для меня очень медленно, а когда наступил вечер, я выехал на Южное шоссе. Казалось, никто не обратил на меня внимания. Прежде чем свернуть на проселочную дорогу, я внимательно посмотрел назад. Никого. Небо было затянуто тучами. Не доехав немного до фермы, я остановился и выключил фары. Подождав, пока мои глаза привыкнут к темноте, я снова нажал на газ. Вскоре я уже объехал сеновал фермы и остановил машину.

Открыв багажник, я взял мешочек с деньгами и вошел в сарай. Там, выбрав удобный уголок, я включил карманный фонарик и высыпал деньги.

Большинство купюр было достоинством в пятьдесят, двадцать и десять долларов. Зрелище было восхитительное! Я быстро пересчитал деньги. Тринадцать тысяч триста!

Нужно уезжать, и как можно скорее!

Но куда?

Если я внезапно исчезну, полиция сразу же все поймет. Мне, наоборот, нужно быть как можно терпеливее и ждать, ждать, ждать, пока не придет мой звездный час. Дело заглохнет лишь через месяц–два, и только тогда можно будет что‑то предпринять.

Я собрал деньги в мешочек и вышел из сарая. Мешочек я зарыл в одном из стойл конюшни, приблизительно на тридцатидюймовой глубине, тщательно утрамбовал это место и замаскировал его сухой соломой и навозом.

Выйдя на улицу и увидев жилой дом фермы, я вспомнил о Глории, когда она приезжала сюда рисовать, и о ее встрече с Суттоном. Интересно, что он ей тогда сказал? Странные все‑таки у них отношения. Она не должна была даже знать Суттона, а тем не менее знала.

Тщетно я пытался изгнать из своих мыслей воспоминания о Глории Гарнет — она часто незримо присутствовала рядом со мной.

Теперь нужно ехать к реке. Искупаться. На обратном пути я остановился около ресторанчика, чтобы выпить чашку кофе.

Бросив на меня взгляд, официантка улыбнулась.

— Почему вы улыбаетесь? — спросил я ее. — У меня смешной вид?

— У вас блестят волосы, словно вы их чем‑то смазываете.

— Я только что выкупался. Они просто–напросто мокрые… Грабителей все еще не поймали?

— Нет, но в городе столько полицейских, что они поймают кого угодно. Даже Дилинджера.

— Разве вы помните Дилинджера? Ведь вы тогда были еще грудным младенцем!

Моя реплика снова заставила ее улыбнуться.

Выпив кофе, я вышел из ресторанчика и направился домой. Дело было сделано, деньги зарыты, и, судя по всему, я не оставил никаких следов.

На следующий день, в субботу, все магазины совершенно спокойно можно было закрыть. Все равно никто ничего не покупал. Люди говорили только о событиях, случившихся накануне. Весь городок наводнили полицейские — и в форме, и в штатском. Место пожарища строго охранялось, и туда никого не пускали.

Мне почему‑то казалось, что шериф и его помощники вовсе и не думали о том, что ограбление банка совершила банда гангстеров, приехавшая откуда‑то из других мест, и что они лишь делают вид, будто разыскивают машину грабителей, а на самом деле выжидают, пока преступники не допустят ошибки.

«Ну что ж, ждите, ждите! — подумал я. — Но когда‑нибудь вам это все‑таки наскучит!»

Я бесцельно бродил по автопарку, перекидываясь парой слов то с одним, то с другим. Около полудня меня неожиданно вызвал к себе Харшоу. К его губам прилипла потухшая сигара, а в руке он держал принадлежности для рыбной ловли.

— Садитесь, — сказал он. — Мне нужно с вами поговорить.

Я присел на край стола, заинтересованный его вызовом.

— О чем именно?

— Хочу, чтобы вы на некоторое время взяли руководство автопарком в свои руки. Я собираюсь провести неделю в Галвестауне вместе с женой.

— А разве Гулик не может?

— Он какой‑то нерешительный и медлительный и не производит должного впечатления на покупателей. Вы для этой цели больше подходите. Ну так как?

— Пусть будет по–вашему, — сказал я.

В первый раз мы поговорили тихо и мирно, без всякой ругани.

— Таким образом, — закончил он, — я передаю вам все свои полномочия. Вы пока можете поместить объявление в газете о продаже машин.

— За чей счет? За мой?

— Какой же вы все‑таки ершистый, Мэдокс! — сказал Харшоу. — Зачем же за ваш? Скажете, чтобы чек оплатила мисс Гарнет. Или пусть выдаст вам из кассы эту сумму.

— Хорошо, — ответил я.

Я был рад, что хоть на какое‑то время избавлюсь от его назойливой и сладострастной жены.

— Ну, кажется, обо всем договорились. Желаю вам успеха, Мэдокс!

— Что вы там собираетесь ловить?

— Меч–рыбу. Говорят, она там водится.

Возвратившись в парк, я стал выискивать машины, на которые еще не помещались объявления о продаже, и записывать их в свой блокнот. Такой спешки совершенно не требовалось, я просто хотел убить время. Но потом я вошел во вкус и стал даже подумывать о формулировках объявления, описывая достоинства продаваемых машин и выгодные условия продажи. Напоследок я даже сам отвез текст объявления в газету. Мне выписали счет, и я отправился обратно, чтобы предъявить его Глории. Как‑никак есть повод повидаться с ней.