Джеймс Чейз - Ухо к земле. Миссия в Венецию. Удар новичка

Гарри колебался. По выражению ее лица он догадывался, что теперь она будет дуться весь вечер, а то и весь завтрашний день — последний день перед возвращением на яхту.

— Хорошо, поедем.

Она взвизгнула от восторга и бросилась ему на шею. Вскоре после полуночи Гарри провел ее по дороге и, обогнув дом, остановился перед дверью патио. Здесь он повернул замаскированный выключатель.

— Что ты делаешь, Гарри?

— Отключаю сигнализацию, иначе ровно через три минуты сюда примчится орава полицейских. Весь дом опутан проводами, они ведут прямиком в управление полиции. Я повернул вот здесь, и теперь сигнализация не работает.

Он пошарил под кадкой с желтыми бегониями и достал ключ от дверей патио.

— Я всегда его тут оставляю, — объяснил он, открывая дверь. — Если бы я его потерял и не смог бы попасть после свидания с тобой к себе, мне бы крышка.

Он ввел ее в дом. Перед отъездом окна закрыли ставнями и задернули шторы. Можно было зажечь свет, ничем не рискуя.

Они пошли по комнатам. Минуты три Таня стояла в кухне, рассматривая все своими глазами. Ванные комнаты ее восхитили.

У Гарри миновал страх, и теперь он наслаждался ее ошеломленным выражением при виде такой роскоши.

— Да ведь эти краны из чистого золота! — воскликнула она, изумленно глядя на ванну Лизы.

— Верно. Здесь все золотое.

— Но как можно быть такой богатой?

— Вот Лиза может же.

Прижав руки к груди, Таня остановилась в дверях огромной гостиной. Одетая в белые брюки и бледно-голубой пиджак, она выглядела очаровательно. Ни к чему не притрагиваясь, она осмотрела все: уставленный бутылками бар, большой цветной телевизор, стереорадиолу и стеллаж с пластинками, отделку и драпировки. Она двигалась словно во сне.

— И все это твое, Гарри?

— Ничего моего здесь нет... я здесь только живу.

Он показал ей свою спальню.

— Ты спишь в этой чудесной комнате совсем один?

— Да, но я вижу тебя во сне.

Таня смотрела на него, улыбаясь.

— Правда?

— Правда... Ну, ладно, пошли.

Ее глаза стали умоляющими.

— Гарри, пожалуйста, можно мне посмотреть ожерелье Эсмальди?

Гарри заколебался. Потом увидел, с какой надеждой и желанием она смотрит, и у него не хватило духу ей отказать. Он провел ее в спальню Лизы. У Тани вырвалось восторженное восклицание, когда он зажег свет. Комната была вершиной роскоши, комфорта и тонкого вкуса. Ее красота и великолепие до сих пор производили на Гарри сильное впечатление.

— Но ведь это настоящее чудо! — прошептала Таня, медленно входя. — Это самая прекрасная комната, какую я видела.

— Кто спорит!

Гарри подошел к туалетному столику и сунул руку под крышку.

— Что ты делаешь? — с любопытством спросила Таня, становясь рядом.

— Открываю сейф. Тут две кнопки, одна — здесь, другая — с той стороны комнаты. Вот эта отключает сигнализацию, другая отпирает сейф. — Он пересек комнату и отыскал вторую кнопку, хитроумно запрятанную в причудливой резьбе, обрамляющей радиатор. Когда он нажал кнопку, дверь вделанного в стену сейфа скользнула в сторону.

— Ох, как чудесно! Гарри, дай я сама. — Ну, пожалуйста, прошу тебя!

Гарри вновь закрыл сейф и дал ей нажать на обе кнопки. При виде открывающейся дверцы она захлопала в ладони, как возбужденный ребенок.

— Ах, вот бы жить так! — воскликнула она. — Это самая удивительная ночь в моей жизни!

— Подожди, — сказал Гарри. Ее возбуждение передалось и ему. Он протянул руку и достал из сейфа продолговатый футляр. — Сними одежду, Таня.

Она удивленно воззрилась на него.

— Я не понимаю.

— Давай-давай... снимай.

Дрожащими пальцами она стала расстегивать пуговицы. Сбросив одежду, она встала перед ним. Он открыл футляр и вынул ожерелье, сверкавшее как три нити звезд.

— Не шевелись.

У Тани захватило дух при виде алмазов.

Гарри застегнул ожерелье на ее тонкой шее, потом подвел к высокому зеркалу, а сам отошел. Ее белая, как слоновая кость, шелковистая кожа была идеальным фоном для мерцающих камней. Она стояла завороженная, неотрывно глядя на свое отражение.

— Я так и думал, — сказал Гарри слегка охрипшим голосом. — Будто для тебя сделано.

Таня не ответила. Она смотрела и не могла налюбоваться.

Так прошло минут пять. Гарри осторожно расстегнул застежку и уложил ожерелье обратно в сейф.

— И никто, кроме нее, никогда его не наденет? — тихо спросила Таня, одеваясь.

— Да. Оно будет лежать под толстым стеклом в музее.

На обратном пути в их маленькую квартирку Таня сидела странно притихшая. Войдя, она с бесстрастным лицом обвела взглядом небольшую, просто обставленную комнату.

— Что значит — иметь деньги, — сказала она, потом пожала плечами и улыбнулась. — Теперь, давай хорошенько займемся любовью.

Впервые за время их близости у Гарри возникло тревожное ощущение, будто Таня не с ним. Он чувствовал, что ее мысли далеко.

На следующий день он должен был поймать самолет в Нассау, вылетавший в одиннадцать сорок. Они проснулись поздно. Принеся ему кофе, Таня вдруг спросила:

— Гарри... если с ней что-нибудь случится, этот чудесный дом станет твоим? И все деньги будут принадлежать тебе?

— Да. Когда мы поженились, она составила завещание, по которому все останется мне, но она еще долго проживет. Так сказал ее врач.

— О... — Таня провела длинными тонкими пальцами по краю стола. — Но ведь нельзя знать заранее, правда? Она может умереть, и тогда ты станешь свободным. Гарри, ответь мне, пожалуйста, честно на один вопрос: если бы ты был свободным, ты захотел бы жениться на мне?

Он быстро поднял голову. Жениться на тебе? Об этом он никогда не думал. Но красота девушки и взволнованное ожидание в ее глазах заставили его улыбнуться и кивнуть.

— Конечно. Но послушай, дорогая, она умрет еще не очень скоро. Она может даже меня пережить. Давай забудем об этом.

Таня смотрела на него испытующе.

— Но если бы ты стал свободным, ты в самом деле женился бы на мне?

Гарри вдруг забеспокоился. В ней чувствовалась несвойственная ей напряженность.

— Да, Таня, но я не свободен и свободным не буду. — Он встал. — Надо спешить. Время идет.

После его ухода Таня села на кровать, опустив взгляд на свои узкие руки.

Она думала об ожерелье, о доме... и еще думала о Лизе.

Марта, Генри, Джильда и Джонни сидели вокруг стола на террасе и рассматривали драгоценные камни миссис Ловенстейн. Джильде захотелось примерить эти красивые вещи, однако Марта сгребла драгоценности со стола и убрала обратно в мешочек.

— На, Генри, пусть будет у тебя, — она дала мешочек через стол Генри, а тот опустил его в карман.

Марта откинулась на спинку кресла и обвела взглядом остальных.

— Теперь номер два. Миссис Уоррен Крэйл. У нее на 650 тысяч всякого добра. Послезавтра она уплывает на рыбалку. Мы опять пустим трюк с чисткой ковров. Надо узнать, кто оставлен в доме.