Джеймс Чейз - Удар новичка

— Удар новичка! — прокричал я на ухо Вестал. — Вот чертов новичок!

Думаю, она даже не слышала моих слов. Вся она по-прежнему была устремлена на ринг, глаза ее сверкали, как огни, лицо пылало. При счете «девять» Слейд был уже на ногах. По знаку рефери Джоунс подлетел к своему противнику, но тот ушел в захват и безнадежно повис на негре, скользя перчаткой по черным рукам и пытаясь выиграть время. Рефери разнял боксеров, и Джоунс сразу же нанес серию ударов. Слейд, отступая, прикрывался глухой защитой, а Джоунс преследовал его, осыпая ударами. Толпа требовала эффектной концовки, но у Джоунса еще не было опыта окончания боя. Гонг прозвучал именно тогда, когда негру удалось загнать противника в угол и нанести ему серию ударов.

— Так! — сказал я с раздражением, когда Джоунс направился в свой угол. -- Вот так новичок! А Слейд-то хорош! С его-то опытом прозевать удар новичка! Бой закончится в следующем раунде.

Вестал продолжала держать меня за руку.

— Я никогда еще не была так возбуждена, — выдохнула она. — Это великолепно!

— К тому же у Слейда сломана челюсть, — продолжал я.

— Это действительно так? — с оживлением спросила Вестал.

— Вы только посмотрите. Видите, как она отвисла? Джоунсу стоит только зацепить ее, и все кончено.

Вестал опять подалась вперед. Она с жадным любопытством смотрела на Слейда, полулежащего в своем углу. Его грудь тяжело поднималась и опускалась. Челюсть его отвисла, а в глазах зияла пустота. Прозвучал гонг, и Джоунс вскочил. Его лицо было полно решимости. Слейд как только мог защищал свою челюсть. Когда Джоунс подскочил к нему, Слейду удался удар левой, отбросивший негра назад. Теперь Слейд двигался вперед, стараясь развить свой успех. Его левая, словно молот, наносила удары.

Вестал кричала, и она была не одинока. Секунданты Джоунса кричали ему, чтобы он заканчивал бой и добивал Слейда. Но негр был слишком возбужден и ничего не слышал. Как только негр собирался нанести решающий удар, левая Слейда доставала его и выводила из равновесия. Слейду долго удавалось держать таким образом негра на расстоянии, достаточно долго, но затем Джоунсу все-таки удалось достать его голову сильным ударом левой.

Вестал закричала, как сумасшедшая. Слейд опустился на колени. Он был похож на разгневанного льва, когда он зарычал на негра, отступившего в свой угол. Кровь текла из глаз и рта Слейда. Гонг прервал счет, и секунданты Слейда бросились на ринг. Толпа бушевала и ревела. Слейда волоком оттащили в угол.

— О, как это здорово! — Вестал бурно дышала. — Я не думала, что бокс — такое интересное зрелище. О, Чад, как я рада, что пошла с вами. О, Чад! Меня так захватило зрелище боя этих двух разъяренных людей.

Третий раунд был последним. Наконец-то советы секундантов дошли до Джоунса: не спешить, выбрать момент и нанести свой удар, который должен покончить с противником. Развязка наступила на второй минуте. За сильным левым ударом последовал удар правой. И оба удара пришлись в челюсть Слейда. Струйка крови потекла у него изо рта. Он как сноп упал на ринг. Его лицо исказила гримаса боли. Он попытался было встать, цепляясь за канаты, но это было выше его сил. Он упал на спину, еще в сознании, но уже не в состоянии продолжать этого боя.

Вестал вскочила на ноги. Мне пришлось удерживать ее, а то она бы бросилась прямо к рингу.

— Спокойнее, — сказал я.

Она пыталась освободиться от меня, но я крепко держал ее за руку.

В зале стоял такой рев, что, казалось, могли лопнуть барабанные перепонки. Когда рефери закончил счет и Слейда потащили с ринга, Вестал почти упала на меня. Мне удалось подхватить ее на руки, а то она бы упала на пол.

— Выведите меня отсюда, Чад, — выдавила она из себя. — Я сейчас потеряю сознание.

Из ложи прессы неожиданно возник агент.

— Вам помочь, мистер Винтерз? — спросил он.

— Нужно поскорее вывести ее отсюда.

— Следуйте за мной.

Он двинулся вперед, расчищая дорогу так, как это умеют делать только полицейские. Мы пробирались за ним. Агент провел нас сквозь толпу в служебное помещение.

— Подождите здесь, а я схожу за вашей машиной.

И в это время мы стояли в полуосвещенной комнате, где было так душно, как и в зале. Наклонившись к Вестал, я спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Все хорошо. Я слишком переживала все это.

Она подняла свое лицо и посмотрела на меня. У нее был такой вид, что я невольно отступил назад. Я довольно часто имел дело с женщинами и хорошо знал, что означает такой их взгляд. В этот момент Вестал также сильно хотела меня, как и всякая другая женщина в определенный момент хочет мужчину. Это было и в ее глазах, и вдруг в смягчившемся лице, это было видно и по пульсирующей жилке на горле. Я мог бы сейчас с нею сделать все, что угодно, — прямо тут, в грязной полутемной убогой комнате. Но этого-то мне как раз меньше всего хотелось. Но вид настолько откровенного желания в Вестал потряс меня. Вестал была настолько непривлекательным, сморщенным существом, что я бы никогда не подумал, что она способна на такие чувства. Применительно к ней это казалось не только невозможным, но и просто неприличным.

— Ваш полицейский пошел за машиной, — сказал я, держа ее за руку, но стараясь находиться на расстоянии.

Я отвернулся, делая вид, что жду появления Легита. Я не хотел, чтобы Вестал прочитала отвращение в моих глазах. Она вдруг отпрянула от меня.

— Я уже вполне хорошо себя чувствую, — проговорила она хрипло. — Здесь очень душно.

— Тогда нужно пойти поискать лейтенанта.

Я протянул Вестал руку, но она сделала вид, что не замечает ее.

— Вы забыли о моем выигрыше. Вы не могли бы принести его сюда?

— Деньги никуда не денутся. Сначала я провожу вас до машины.

— Нет, принесите, пожалуйста, сейчас.

В ее голосе прозвучала резкая нотка. Когда я взглянул на нее, она отвернулась, но не настолько быстро, чтобы я не заметил отчаяния и страдания на ее изможденном лице.

— О, пожалуйста, идите! — проговорила она.

Казалось, что она вот-вот разрыдается. Я оставил Вестал, раздумывая над тем, что все же происходит. Я не мог ничего понять, пока не вернулся с выигрышем для нее. Мне вдруг пришла в голову мысль, от которой я даже остановился. Неужели она думала, что я стану заниматься любовью в этой полутемной комнате? Неужели ее страдальческий взгляд был результатом того, что она остро сознавала свою непривлекательность? Ведь она не могла не заметить отвращения на моем лице. «Ты чудак, — сказал я потом сам себе. — Ты просто сошел с ума, если так думаешь. Не стоит думать, что она влюбилась в тебя только лишь потому, что многие женщины в тебя влюбляются. Но только не она с ее миллионами и властью. Она не может быть настолько легкомысленной, чтобы влюбиться в простого банковского служащего, или может?..».