Ли Чайлд - Джек Ричер, или Это стоит смерти

– А вы сами знаете, откуда появился Сет?

– Со временем я понял.

– Ну так расскажите мне свою версию, – попросила Элеонор Дункан.

– Дунканам нравились маленькие девочки. Всегда. У них было такое хобби. Подобные люди формируют сообщества. Когда еще не придумали Интернет, они связывались по почте или устраивали тайные встречи. Менялись фотографиями и тому подобными вещами. Возможно, у них даже бывали съезды. Может быть, они приглашали гостей. Между разными группами возникали союзы. Я полагаю, что одна из групп, в которой любили мальчиков, попала в трудное положение. Они ушли в подполье и решили передать одного мальчика своим друзьям. Предполагалось, что это временная мера, пока трудности не исчезнут, но за Сетом так никто и не приехал. Вероятно, того парня забили в тюрьме до смерти. Или полицейские во время допросов. И Дунканы остались с мальчиком. Однако их это вполне устроило. Может быть, им понравилась мысль о том, что можно получить сына, не связываясь со взрослыми женщинами. Они оставили его себе. Джейкоб его усыновил.

Элеонор Дункан кивнула.

– Сет сказал мне, что его спасли. В те времена, когда мы еще разговаривали. Что Джейкоб выручил его из очень плохой ситуации. Акт альтруизма и благородства. И я ему поверила. Но прошли годы, и я поняла, что Дунканы занимаются какими-то противозаконными вещами, но правда оказалась максимально далекой от моих предположений. Клянусь вам. Я думала, что они не одобряют такого рода вещи, думала, что освобождение Сета это доказывает. Очень долго я была слепа. Я считала, что они привозят что-то другое: наркотики, оружие или даже бомбы.

– И что же изменилось?

– Я кое-то слышала. Обрывки разговоров. Постепенно я поняла, что они перевозят людей. Но даже после этого подумала, что речь идет об обычных нелегальных иммигрантах. Ну, тех, что работают в ресторанах и тому подобное.

– И до какого момента так продолжалось?

– Мои подозрения так и не получили подтверждения до сегодняшнего дня. Поверьте, это так. Но они меня не оставляли. У них было слишком много денег. И они с трудом скрывали возбуждение. Казалось, у них начинают течь слюни. Но я все равно не могла поверить. В особенности когда речь шла о Сете. Мне казалось, что для него подобные вещи будут особенно отвратительны, потому что он сам перенес нечто похожее. Я не хотела думать, что все совсем иначе. Однако я ошибалась. В конечном счете, ничто другое его не интересовало. Только от этого он получал удовольствие.

– Я не психолог, – сказал Ричер.

– Мне так стыдно, – сказала Элеонор. – Я не вернусь обратно. Все думают, что я приеду назад, но я не могу смотреть им в глаза. И не смогу там жить.

– И что вы собираетесь делать?

– Отдам фургон людям, которые согласятся помочь. Как взнос. Или взятку. И куда-нибудь уеду. Может быть, в Калифорнию.

– Как?

– Автостопом, как вы. И начну все заново.

– Будьте осторожны на дороге. Это может быть опасно.

– Я знаю, но мне все равно. Возможно, я это заслужила.

– Вам не стоит быть с собой такой жестокой. Вы ведь обратились в полицию.

– Но они так и не приехали, – сказала Элеонор Дункан.

Ричер не ответил.

– Откуда вы знаете, что я обращалась в полицию? – спросила она.

– Потому что они приезжали, – сказал Ричер. – В некотором смысле. Об этом меня никто не спрашивал. Никто не сумел связать воедино детали. Все знали, что я путешествую автостопом, но никто не задал вопрос, почему меня высадили на перекрестке с дорогой, которая никуда не ведет. Зачем водитель там остановился? Либо он вообще не должен был там оказаться, либо должен был проехать на юг еще не менее шестидесяти миль.

– И кто же это был?

– Коп, – ответил Ричер. – Полиция штата, в машине без опознавательных знаков. Он ничего не говорил, но я все и так понял. Достаточно симпатичный парень. Он взял меня на севере, почти в Южной Дакоте. Сказал, что высадит в безлюдном месте, потому что занят тем, что катается туда и обратно. Мы не стали говорить о причинах, и я не знал, что он собирается сразу отправиться назад. Но он именно так и сделал. Остановился, подождал, когда я выйду, развернулся и поехал обратно.

– Почему?

– Глобальная система навигации и политика, – ответил Ричер. – Так я подумал сначала. В большом штате вроде Небраски наверняка кто-то постоянно жалуется на недостаток внимания. Поэтому я предположил, что они стараются заранее себя обезопасить. Они смогут предъявить показания глобальной системы навигации и заявить, что время от времени бывают во всех частях штата. Теперь все полицейские машины оснащены такими системами, и подобную информацию можно затребовать, если их вызовут для отчета перед каким-нибудь комитетом. Однако через некоторое время я изменил точку зрения. Может быть, они получили ложный вызов от кого-то и решили, что ничего не будут делать, однако им следует прикрыть задницу, показав, что они туда ездили. Еще позднее у меня возникли сомнения: а был ли тот вызов ложным и не вы ли его сделали.

– Это была я. Четыре дня назад. И вызов не был ложным. Я поделилась с ними своими сомнениями и предположениями. Почему тот парень даже из машины не вышел?

– Предвзятое мнение и знание местных нравов, – ответил Ричер. – Могу спорить, вы сказали ему, что Сет вас постоянно избивает.

– Ну да, потому что это правда.

– Вот причина, по которой они проигнорировали остальное. Обиженная жена придумывает всякие глупости, чтобы отомстить обидевшему ее мужу. Иногда полицейские так себя ведут. Это неправильно, но такова жизнь. Они не собирались вмешиваться в домашние скандалы. Во всяком случае, если имели какое-то отношение к Дунканам. Они знают, что здесь случилось двадцать пять лет назад. Дороти Коэ рассказала мне, что некоторые местные парни пошли служить в полицию штата. Так что либо к ним обратились с вопросами, либо историю о Дунканах знали и без них, но результат получился тем же – в этой части округа с Дунканами предпочитали не связываться.

– Я не верю.

– Вы пытались, – сказал Ричер. – И среди всего прочего должны об этом помнить. Вы пытались поступить правильно.

Они промчались мимо центра города, миновали рекламный щит и кафе, заправку со знаком «Тексако» и три отсека техобслуживания, хозяйственный и винный магазины, банк, шинный магазин, бакалею и аптеку, потом водонапорную башню и улицу Макнолли, знак больницы – и оказались в районе, где Ричер раньше не бывал. Двигатель фургона работал тихо, гудели шины; изредка у Джека возникало ощущение, что он слышит, как у него за спиной двигаются, разговаривают и даже смеются люди. Элеонор Дункан сосредоточилась на темном шоссе впереди, а он наблюдал за ней краем глаза.

Наконец через час и шестьдесят миль они увидели яркий свет развязки автострады, большие зеленые знаки указывали на запад и восток. Элеонор остановила фургон, Ричер вышел и помахал ей на прощание. Она свернула на запад, в сторону Денвера и Солт-Лейк-Сити, он прошел под мостом и остановился на пандусе, ведущем на восток, поставив одну ногу на обочину, другую – на асфальт, поднял руку с выставленным вверх большим пальцем, улыбнулся и попытался выглядеть дружелюбно.