Чарльз Вильямс - Глубокое синее море (др. пер.)

Его называли довольно величественно — «лазарет», но на самом деле это было простое помещение на нижней палубе, где стояли четыре койки, умывальник, пара железных шкафов и маленький столик. Все еще почти нагой и мокрый Годдер сидел на одной из нижних полок и обтирался полотенцем. Он только что принял душ из пресной воды. Годдер знал, что реакция может наступить в любую минуту, и тогда он упадет на койку, как кусок теста.

Линд только что появился, а в дверях толпились любопытные из команды.

На корабле уже поговаривали о том, что он один попытался пересечь Тихий океан на своей яхте. Наряду с восторженными восклицаниями ходили также и такие речи, в первую очередь среди моряков, что любого человека, который вздумает сделать подобное, нужно сперва проверить у психиатра.

Тем не менее многие из команды, не скупясь, принесли одежду, которая теперь громоздилась на второй нижней койке. Ко всему этому матросы принесли также зубную щетку в футляре, зубную пасту, сигареты и даже зажигалку. Сквозь толпу любопытных протиснулся молодой филиппинец в белых штанах и нижней рубашке с подносом, на котором были: холодное мясо, картофельный салат, овощи и кружка молока.

Годдер опустил полотенце и дрожащими руками раскрыл пачку сигарет. Линд дал ему прикурить. От первой же глубокой затяжки сильно закружилась голова. о Линд отвинтил пробку и протянул ему бутылку.

— Для поднятия жизненного тонуса, — сказал он. — Но не советую делать больше одного глотка.

Годдер поднял руку с бутылкой и обвел глазами присутствующих.

— Ваше здоровье! — сказал он и сделал небольшой глоток. Спиртное обожгло ему горло и желудок. Он протянул бутылку Линду. Потом увидел капитана. Тот смотрел на него с явным неодобрением.

— Вам бы лучше встать на колени и благодарить нашего Господа Бога, чем пить это зелье, — сказал он.

— Поверьте мне, капитан, я уже делал это, — ответил Годдер. — Когда я по сигнальным огням увидел, что корабль снова разворачивается, я подумал, что пришло время поблагодарить Господа Бога, и произнес небольшой монолог.

Капитан отказался от дальнейшего комментария, хотя и счел слова Годдера не очень-то уважительными.

— Ну хорошо, а теперь отдыхайте. Завтра утром зайдите ко мне и расскажите все о себе.

Матросов эти слова позабавили. Кто-то даже отважился на реплику, но на незнакомом для Годдера языке. Все рассмеялись. Один из матросов сказал:

— Парень должен благодарить не Бога, а ту полногрудую молодку! Ведь это она его заметила!

Остальные с воодушевлением поддержали его.

— Ну ладно, посмеялись и хватит! — сказал Линд с улыбкой, посла чего сразу наступила тишина.

А Годдер словно плыл в тумане, компонентами которого были огромная усталость, никотин и алкоголь. Он сделал еще затяжку, а потом придвинул поднос к себе.

— У вас есть на борту женщины? — спросил он.

— Две, — ответил Линд. — А вас заметила миссис Брук. У нас команда из 38 человек и всевозможные технические приспособления, и тем не менее именно пассажир сообщает нам, что видел человека за бортом.

Годдер выпил молока и с подчеркнутой осторожностью поставил кружку на место. На какое-то мгновение он представил себе, что снова находится на плоту и видит, как удаляется корабль. В тот же момент он судорожно вцепился в край койки и с торжеством посмотрел на офицера.

— Внимательность превыше всего, мистер Линд… Представьте себе, что я бы плыл к кораблю, на котором бы не было пассажиров…

Он качнулся вперед. Линд подхватил его и уложил на койку.

В каком-то полузабытье ему казалось, что он снова плывет на своем плоту посреди океана и размахивает бутылкой с виски перед пастью голодной акулы, в то время как на краю его плота лежала нагая женщина, у которой вместо лица было просто светло пятно. В следующий момент он уже со стоном проснулся. Он был весь в поту. В каюте было удушающе жарко. Он посмотрел на постельные принадлежности и на какой-то миг ему показалось, что он находится на борту «Чосхоум». Но потом он вспомнил, что с ним произошло, но только не знал, на каком корабле он находится и куда держит курс этот корабль. Ему никто об этом еще не сказал.

Он почувствовал себя вновь родившимся и беспомощным, как ребенок. Кто-то дал ему шорты, а какое-то таинственное воплощение его бывшей формы бытия подарило ему часы. Они показывали 9:16, но это не совсем соответствовало корабельному времени, хотя разница и не должна была быть большой. Почти в тот же момент он услышал, как склянки пробили три раза, и он поставил свои часы на 9:30. Теперь его новое рождение было определено и во времени.

А потом он понял, что страшно голоден. Нужно надеяться, что они не унесли с собой поднос. Сев на койку, он внезапно почувствовал слабость, но она быстро прошла. На столе стояла вазочка с фруктами. Он очистил два банана и съел, за ними последовало яблоко, а потом он закурил сигарету. Собственно ему было достаточно распахнуть дверь и сказать, что он проснулся, и он сразу же получил бы теплый и обильный завтрак. Но человек ведь рождается не каждый день, и ему хотелось продлить это состояние. И ему было безразлично, куда держит курс этот корабль, — самое главное, что он остался жив.

От сигареты у него опять закружилась голова. Сумбурные мысли зароились в голове — бессмысленные и не имеющие отношения к его настоящему положению.

Потом он вспомнил слова Линда и усмехнулся. Ведь его заметила женщина. Какая-то миссис Брук. Судя по словам Линда, она должна быть симпатичной. Правда, когда на корабле много мужчин и только две женщины, то даже старая толстая кляча может показаться симпатичной. Да и ему никто не поверит, если он будет потом рассказывать, что обязан жизнью женщине. Все это маловероятно — ведь корабль имеет всевозможные технические устройства, а обнаруживает его в океане какая-то маленькая куколка. Нет, в такое никто не поверит, хотя и будут с интересом слушать его рассказы.

Дверь немного приоткрылась, и в каюту заглянул человек с острыми чертами лица.

— О, вы уже проснулись? Как вы себя чувствуете?

— Роскошно! — ответил Годдер. — Небольшая слабость и сильный голод.

— Это легко устроить. Я — старший стюард Джордж Барсет.

Они пожали друг другу руки.

— Что вы скажете насчет завтрака с яйцами, шпиком и прочими атрибутами? — спросил Барсет.

— Конечно! — ответил Годдер.

— Вам долго пришлось пробыть на плоту?

— Неполных трое суток.

Барсет ухмыльнулся.

— Успели достаточно пропитаться морской водой… Я сейчас вернусь. С этими словами он исчез.

Годдер почистил зубы и посмотрел на себя в зеркало, висевшее над умывальником. Там, где лицо было покрыто щетиной, оно было багрово-красным и воспаленным. С ушей сползла кожа.