Георгий Миронов - Гладиаторы «Спартака»

— За десять тысяч баксов я пронесу ваш груз в самолет. Это не фокус. В Якутске нас шмонают, даже членов экипажа, а вот в Хабаровске — нет. У вас в этой посылке не алмазы сырые, случайно? — хохотнул худощавый юркий человечек, бортрадист самолета, следующего по маршуруту Хабаровск-Москва.

— Нет, нет, — заверили его два интеллигентного вида молодых человека, похожих на «итээровцев». — Это панты марала. Но если нашу посылку вдруг обнаружат... Сами знаете, частная торговля пантами запрещена.

— Да вряд ли. Сейчас в Аэрофлоте такой бардак... Если только по наводке. На вас кто-нибудь из ваших же друзей настучать может?

— Из наших — исключено.

— Ну, да не мое это дело. Раз просите и хорошо платите, я вам помогу, что бы вы ни переправляли в Москву, даже если и сырые алмазы, — хитро усмехнулся бортрадист. — Значится, главное — в Москве.

— Да, главное в Москве.

— Тогда поступим так. Вы даете мне еще столько же...

— Но... — попытался возразить один из «инженеров».

— Не перебивайте, слушайте дальше. Вы, повторяю, даете мне еще десять тысяч баксов. А я гарантирую вам без проблем получение вашего груза в Москве, минуя аэропорт.

— А что, это правда, что в аэропортах Якутска и Москвы стоят специальные «детекторы», позволяющие обнаружить сырые алмазы, золотой песок, самородки, бриллианты, даже хорошо упакованные? — спросил один «инженер».

— Да, неужели наука и это «превзошла»? — заинтересовался второй.

— Вам-то чего волноваться? — дробно рассмеялся бортрадист. — На панты маралов никакая аппаратура не сработает.

— Конечно, конечно, на панты — не сработает, — вытер пот со лба первый «инженер».

— Так согласны?

— Нам бы посоветоваться, — робко заметил второй.

— Панты ваши, с кем советоваться? — удивился летчик.

— Действительно, — нервно рассмеялся первый «инженер». — Чего тут советоваться. Мы согласны.

— Поступим так. В аэропорту Хабаровска вы даете мне свой груз, а я...

— Это слишком большой риск, — неуверенно протянул первый «инженер». — Нельзя ли как-то иначе...

— А чего вам бояться? Вы же летите моим рейсом.

— И все-таки...

— Хорошо, раскрываю вам свою «кухню». Я или, раз вам хочется сделать это самим, вы заходите в туалет и сбрасываете груз в отверстие.

— Я думал, то, что сбрасывается в туалет, потом распыляется в воздухе.

— Ну ты наивняк. Чтоб потом брызги дерьма сыпались на головы гражданам.

— Так высота же какая... Все в туман превратится.

— "Сиреневый туман..." — дурашливо пропел радист. — «Над нами проплывает...» Нет, ребята. Все проще и прозаичнее. Ваши «кало» поступают в накопитель. Который затем в аэропорту приписки опорожняется в специальном месте. И я это место знаю.

— Но как его найти? Вернее, как в этом месте найти наш контейнер? Нам что же, потом неделю разгребать все это дерьмо?

— Ну почему неделю? В свежем сливе накопителя разобраться нетрудно. Вы зря так думаете, что пассажиры рейса Хабаровск — Москва такие уж «результативные». Вполне можно найти. Честно говоря, я этим делом ведь не первый год занимаюсь. Кладем ваш груз в металлический контейнер. Если пассажир понесет — зафонит, могут проверить. А нас, экипаж, не проверяют. И потом...

— А, понял, — обрадовался второй «инженер», — миноискателем...

— Точно. Ну как, договорились?

Они договорились. Выхода у «инженеров» не было. Неожиданно «курьер», майор милиции, обычно вывозивший груз сырых алмазов из Якутска, привезенных военным транспортом в Хабаровск и переправляемых после этого в Москву, слег с острым аппендицитом. А время не ждало. У Барончика была суровая репутация — он жестоко наказывал тех, кто не выполнял его задания. Две «шестерки»-"инженеры" и должны были доставить груз стоимостью около 200 миллионов долларов в Москву. Далее путь груза пролегал через подмосковный аэропорт «Стрельники» на военную базу ВО в Грузии. А уже оттуда — Аджария, Турция и — Париж. Где груз, правда, тоже не задерживался, а шел в Амстердам на огранку, в умелые руки ювелиров торгового дома Гуго Рейсдаля.

Через час старший «инженер» уже докладывал контрагенту в Москве, что «вопрос транспортировки рыбы» решен, груз отправляется по железной дороге в холодильных камерах, за сохранность партии рыбы можно не беспокоиться. Встречать не надо. Он вылетает рейсом Хабаровск — Москва через три часа и сам встретит груз. Доставку на «склады» он гарантирует.

В это время оставленный без присмотра старшего «инженера» младший в этой связке тоже говорил по телефону. И тоже с контрагентом в Москве. Но о чем он говорил и с кем, ни «старший инженер», ни кто бы то ни было другой не знали. Потому что говорил младшенький с сотового телефона из закрытого на ремонт дамского туалета железнодорожного вокзала.

Но, видимо, оба дозвонились. И когда встретились, на лицах обоих «инженеров» светилось удовлетворение от хорошо проделанной работы.

В аэропорту все прошло гладко. При посадке металлическая коробка зафонила. Но старший «инженер», призвав на помощь все свое самообладание, спокойно вытащил коробку из кожаной сумки и продемонстрировал верхнюю часть содержимого офицеру службы безопасности: сверху в коробке лежали невинные образцы камней, собранных в крае «геологом» из Москвы. Офицер службы безопасности остался удовлетворен осмотром. Его задача была — не пропустить на борт оружие.

Когда погасли огни «пристегнуть ремни», старший «инженер» вытер холодный пот и как сомнамбула двинулся в сторону туалета. Забыв, что дверь открывается внутрь, он поначалу страстно стал рвать дверь туалета с надписью «свободно» на себя. Почувствовав на плече чью-то руку, испуганно обернулся. Это была стюардесса, посоветовавшая:

— От себя, пожалуйста.

— Чего? — не понял тот.

— Дверь открывается от себя, вот так, она как бы складывается.

Старший «инженер» вошел в туалет, справил малую нужду. И, перекрестившись хотя и был неверующим, осторожно опустил контейнер в круглое отверстие. Затем спустил воду. В животе стало холодно и пусто. Если его «кинули», то 200 миллионов баксов ему никто не простит. Тем более — босс. «Инженер» все еще не верил, что контейнер опустился на железное дно накопителя. Ему казалось, что сейчас якутские сырые алмазы из раскрывшегося в воздухе на высоте десяти тысяч метров контейнера рассыпались по всему небу, превратившись в звезды. Потом он решил, что образ слишком поэтический, — сырые алмазы вовсе не так красивы и блестящи, как обработанные бриллианты. Но страшно было до того, что «инженер» почувствовал резь в животе и неудержимое желание облегчиться.