Картер Браун - Убийство экспромтом

Я был на полпути к кухне, когда зазвенел звонок. Казалось, что прошла вечность, пока я доковылял до входной двери. Девушка с копной вьющихс густых рыжих волос стояла там с неопределенной улыбкой на лице — девушка с большой грудью под кофточкой, в белых брюках в обтяжку. Она была красива.

— Что, черт возьми, вам надо? — проворчал я.

— Я пришла извиниться за то, что убежала от тебя прошлой ночью, — испуганно проговорила она. Ее большие сапфировые глаза расширились, когда она посмотрела на мое лицо. — Эл, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, будто тебя только что вытащили из центрифуги.

— Ты можешь приготовить кофе? — с надеждой спросил я.

Она закрыла входную дверь, взяла меня под руку и проводила до дивана в гостиной.

— Посиди здесь спокойно, — сказала она. — Я сейчас принесу кофе, ты и оглянуться не успеешь.

— Снимко-картинное время. Знаешь, что это такое? — Я заговорщицки хихикнул.

Она бросила на меня изумленный взгляд, но я подумал, что у каждого свои проблемы. Через пять минут она уже сидела на краешке кресла, созерцая, как пью третью чашку кофе.

— Как ты теперь себя чувствуешь? — спросила она.

— Не хуже, чем когда ты пришла в первый раз, — огрызнулся я. — Отлично. Я…

Ее лицо на мгновение расплылось, потом опять обрело четкость.

— Ты уверен, что все хорошо? Ушибленное место на затылке все еще ныло, и я тер его свободной рукой.

— Ты — Хелен Уолш, — заявил я ей. — Ты убежала от меня прошлой ночью. В записке, которую ты оставила, ты написала, что примешь приглашение в другой раз, — правильно?

— По-моему, да. — На лице ее выразилось облегчение.

Я допил кофе, и она взяла пустую чашку из моей руки. Сам не знаю, почему я снял пиджак и закатал рукав рубашки: на правой руке был виден след укола.

— Что это? — резко спросила Хелен.

— Кендрик ударил меня по затылку, — медленно сказал я. — Поэтому там так болит. И ту боль в руке я не придумал, это действительно было. Внутривенный укол. Он ввел мне полную ампулу — наверное, ЛСД или чего-то еще. Это было на самом деле. — Секунду я смотрел на нее. — Весь этот кошмар творился наяву!

— Если ты пришел в себя, то объясни же, что случилось, — потребовала она.

Хелен внимательно выслушала, как я встретился с Кендриком в конторе Марко, потом пошел в студию Селестины Джексон, а после этого к ней домой и как появился Кендрик с пистолетом в руке и начался кошмар. Она молчала, пока я не закончил рассказ, затем в задумчивости наморщила лоб.

— Я думаю, вопрос в деньгах, да? — наконец спросила она.

— Сейчас, я думаю, уже готова новая пачка фотографий, на которых изображены я и Селестина Джексон, — сказал я. — Ими станут шантажировать меня — чтобы я забыл о» Марко Ресерч»и фотостудии Джексон.

— Но ты ведь можешь объяснить, как все было. — На секунду она прикусила губу.

— Не уверен, — честно ответил я. — Шериф Лейверс, скорее всего, примет мою версию этой истории, но мэр и капитан из отдела убийств — теоретически он мой начальник — могут рассудить и иначе, когда однажды утром обнаружат пакет с фотографиями на своем столе.

— В котором часу ты был у этой Джексон?

— Около четырех.

— Когда пришел Кендрик?

— Наверное, спустя полчаса.

— Он отвел тебя в спальню, стукнул, чтобы ты потерял сознание, и кошмар начался?

— Да, следующее, что я помню, — как я проснулся одетый в своей спальне. На моих часах было двадцать минут двенадцатого.

— Итак, кошмар длился шесть часов, и ты совсем не помнишь, как ты добрался сюда из ее дома?

— Совсем.

— Может, он опять ударил тебя по затылку?

— Или уколол еще раз. — Я пожал плечами. — Только Кендрик может ответить на этот вопрос.

Звонок телефона заставил вздрогнуть нас обоих. Я поднялся с дивана, но Хелен преградила мне дорогу.

— Не отвечай, Эл! — сказала она озабоченно. — Вдруг это какая-то ловушка!

Я взял ее руку и мягко отстранил ее:

— Слишком поздно, дорогая. Это был дежурный сержант. Я все выслушал и сказал: «Хорошо». Потом повесил трубку.

— Кто это был? — спросила Хелен.

— Вот и ответ на наш вопрос, — вяло отозвался я. — С какой стати Кендрик потратил столько усилий, чтобы получить пачку порнографических снимков со мной и Селестиной Джексон? — Я порылся в карманах, нашел смятую пачку сигарет, вытащил одну и закурил. — Знаешь, что самое противное в работе полицейского? Ненормированный рабочий день! Вот я отдыхаю после приключения, случившегося сегодня вечером, а тут звонят из управления, и надо ехать по вызову прямо среди ночи.

— Что-то случилось? — осведомилась Хелен.

— Еще одно убийство. Женщина-фотограф застрелена в своем доме в Вэлли-Хейтс, — ответил я.

— Селестина Джексон?

— Может, это просто совпадение? — Я ухмыльнулся, тут в моей голове что-то взорвалось.

— Эл? — Голос Хелен дрожал. — Что с тобой? На полпути к спальне я с облегчением увидел свой заряженный пистолет на комоде, и колени мои задрожали от внезапной слабости. Однако, несмотря на это, тревога не отступала. Я взялся за ремень от кобуры и понюхал ствол, к ужасу своему уловив отчетливый острый запах кордита, потом открыл барабан и увидел, что не хватает одной пули.

— Эл! — Хелен стояла около открытой двери и смотрела на меня.

— Я нашел оружие убийцы, — сказал я и опять повернул барабан. — Это мой собственный пистолет.

Ее лицо помрачнело, в сапфировых глазах, которые, казалось, стали еще больше. Отчетливо проявились страх и сомнения.

— Ты права, — ответил я на ее безмолвный вопрос. — Я мог застрелить Селестину Джексон и не помнить этого.

Над камином по-прежнему висела увеличенная фотография обнаженной Селестины Джексон вид сзади. Я устало подумал, что это была действительно красивая попка, но она уже больше ничего не говорила мне, так же и ее владелица с льняными волосами уже никогда и ни с кем не будет говорить. Эд Сэнджер включил вспышку, и я вздрогнул, некстати вспомнив сотворенное мною солнце, которое просто было фотографическим прожектором.

Обнаженное тело Селестины лежало у камина среди разбросанной рваной одежды. Ее глубокие голубые глаза были широко открыты, а на лице застыло выражение ужаса. На ее теле виднелись глубокие царапины и следы запекшейс крови, которая ручейком стекала из пулевой раны на левой груди в лужицу коричневого цвета на ковре. Я отвернулся и закурил сигарету, ощущая сильное желание проверить, нет ли у меня под ногтями мельчайших частичек ее кожи.

Док Мэрфи встал с колен и подошел ко мне.

— Ты выглядишь очень взвинченным, Эл, — заключил он.

— Когда она умерла?

— Ну, — он пожал плечами, — мы еще уточним, но смерть наступила где-то между восемью и девятью вечера. Вскрытие покажет, но, судя по всему, пул попала в левый желудочек сердца, как и той, другой девчонке. Тебе не кажется, что здесь поработал какой-то сексуальный маньяк, а, Эл?