Роберт Паркер - Земля обетованная

— Милочка, — сказал я, — теперь уж рассказывайте мне все, черт вас возьми. Если надеетесь выпутаться из этой истории.

— Не наезжайте на меня, — попросила Пам Шепард. Сьюзен молча поддержала ее.

— Бред собачий, — разозлился я. — Желаете букет цветов за то, что стали воровкой и убийцей? Конфетки достаются только пай-девочкам, любовь моя. Надеюсь, у старика не было престарелой жены, которая теперь не сможет без него существовать. Когда вы купите оружие, может, и ее освободите от этой поганой жизни?

— Спенсер, — резко произнесла Сьюзен, — ей и так достаточно паршиво.

— Нет, — ответил я. — Она даже не представляет, что значит плохо себя чувствовать. Так же как и ты. Прониклась сочувствием, прыгнула на ее сторону! Что вы там говорили? «Вам казалось, что вы должны стоять рядом с ними. Так поступил бы каждый». Замечательно. Каждый поступил бы иначе. Сьюзен поступила бы иначе. — Я буквально зарычал на Пам Шепард. — Что на это скажете? Думали, что идете на репетицию школьного балета? Даже когда вошли в банк воровать деньги, имея при себе оружие? Вы считали себя Фэй Данауэй? Никаких проблем, берем деньги и сматываемся под основную тему фильма. Вокруг играют банджо, все пули пролетают мимо?

Я раскусил креветку пополам. Не так плохо. Слезы катились по щекам Пам Шепард. Сьюзен выглядела угрюмой. Но молчала.

— Хорошо. Начинаем с этого места. Вы совершили отвратительное, бессмысленное преступление, и я попытаюсь сделать так, чтобы вы избежали наказания. Но давайте не засорять мысли всякой ерундой типа, кто рядом с кем стоял, как вы не можете раскрывать чужие секреты и «конечно, каждый поступил бы так же».

— Спенсер, — сквозь зубы процедила Сьюзен, но я спокойно сделал глоток пива и съел устрицу.

— Начинайте с самого начала и расскажите мне все, что произошло.

— Вы поможете мне? — спросила Пам Шепард.

— Да.

Она вытерла глаза салфеткой. Немного поерзала на стуле. Сьюзен протянула ей «Клинекс», и Пам высморкалась. Изящно. Я отодвинул кусочек жареной трески за ломтики картошки и съел жареного моллюска.

— Роуз и Джейн пытаются организовать общественное движение женщин. Им кажется, мы должны побороть собственную пассивность, чтобы побудить сестер последовать за нами. По моему, в качестве модели они выбрали организацию «Черные пантеры», а чтобы быть похожими на них, нам понадобилось оружие. Роуз сказала, что необязательно использовать его. Но обладание им окрасит все по-иному, в психологическом смысле. Поднимет уровень воинственности, даст власть, даже представит угрозу, как сказала Джейн, фаллической власти.

— "Фаллической власти"?

Она кивнула.

— Продолжайте.

— Они говорили об этом, потом приходили другие женщины, у нас состоялось что-то типа совещания, на котором было решено, что нам придется украсть либо оружие, либо деньги на его покупку. У Джейн был пистолет, но больше ни у кого ничего не было. Роуз сказала, что проще украсть деньги, чем оружие, а Джейн сказала, что украсть деньги не составит никакого труда, особенно если учесть, что банки инструктируют своих сотрудников оказывать содействие грабителям. Какое им дело, все равно все застраховано. А деньги лежат именно в байках. И именно туда мы должны отправиться.

Я ничего не говорил. Сьюзен ела свой салат из крабов. Тоже неплохо.

— Итак, Роуз и Джейн сказали, что настоящую работу они возьмут на себя. А я, до сих пор не знаю почему, сказала, что пойду с ними. А Джейн сказала, что это исключительный поступок с моей стороны, доказывающий, что я действительно влилась в движение женщин. А Роуз сказала, что банк является идеальным символом угнетения со стороны капиталистов-мужчин. А еще одна женщина, не знаю ее имени, она была чернокожая, кажется, с полуострова Верден, сказала, что капитализм мужского рода, он сродни расизму, поэтому банк действительно является идеальным местом для нанесения удара. А я сказала, что хочу пойти вместе с ними.

— Этакий обряд посвящения, — заключил я.

Сьюзен кивнула. Пам Шепард непонимающе посмотрела на нас и пожала плечами.

— Как бы то ни было, мы пошли, Джейн, Роуз и я, в темных очках и больших шляпах. У Джейн был пистолет.

— Только Джейн по-настоящему и повеселилась, — сказал я.

Сьюзен сердито посмотрела на меня. Пам Шепард, казалось, ничего не заметила.

— В общем, мы вошли. Роуз и Джейн направились к окошечку, я осталась у двери, в качестве... наблюдателя. Роуз дала девушке, женщине, в окошечке записку, а Джейн показала ей пистолет. И женщина сделала все, что ей было приказано. Достала деньги из ящика с наличными, положила в сумку, которую дала ей Роуз, и мы уже собрались уходить, когда этот глупый старик попытался остановить нас. Почему он это сделал? Что его заставило рисковать своей жизнью?

— Быть может, он решил, что это его работа.

— Глупый старик. — Она покачала головой. — Почему такой старый человек работает в банке охранником?

— Вероятно, полицейский, вышедший на пенсию. Стоял сорок лет на перекрестке и управлял движением, потом ушел в отставку, но оказался не в состоянии жить на пенсию. Пистолет у него был, вот он и решил пойти работать в банк.

— Но зачем такому старику пытаться остановить нас? Он ведь видел, что у Джейн пистолет. И деньги были не его.

— Может, он подумал, что обязан это сделать. Решил, что если уж получает от банка деньги за охрану, когда грабителей нет, то стоит поохранять его, когда грабители пришли. Своего рода вопрос чести.

— Ерунда. — Она вновь покачала головой. — Условности мужчин. Из-за них погибают люди, а ради чего? Жизнь не похожа на фильмы с участием Джона Уэйна.

— Да, возможно, но того человека убило не проявление мужественности, его убила Джейн.

— Она была вынуждена. Она боролась за свободу. Не только для женщин, но и для мужчин, свободу от всех старых догм, свободу от гнета диктаторских замашек как для нас, так и для вас.

— Правильно, — сказал я. — Долой охранника банка.

— Что произошло после того, как Джейн застрелила охранника? — спросила Сьюзен.

— Мы убежали. Еще одна женщина, Грейс какая-то, я никогда не знала ее фамилию, ждала нас на своем «фольксвагене», мы забрались в него и поехали домой.

— На Сентер-стрит? — спросил я.

Она кивнула.

— Там мы решили, что нам нужно разбежаться. Что здесь оставаться нельзя, так как нас могут опознать при помощи видеокамер в банке. Роуз заметила как минимум две. Я не знала, куда мне ехать, поэтому пошла на автобусный вокзал Нью-Бедфорда и села на первый попавшийся автобус. Как оказалось, он шел в Плимут. В Плимуте я была всего один раз, когда мы с мужем вывозили наших детей в Плимут-Плантейшен. Поэтому я сошла с автобуса и направилась сюда. Потом я не знала, что мне делать, сидела в закусочной, решила подсчитать, что осталось от сотни долларов, что вы мне передали, увидела в бумажнике вашу карточку и позвонила. — Она замолчала и уставилась в окно. — Я едва не позвонила мужу. Но это выглядело бы как возвращение домой с Поджатым хвостом. Я несколько раз набирала ваш номер, но вешала трубку. Я... Неужели так необходим мужчина, чтобы выручить меня из беды? Но мне было некуда идти, не к кому больше обратиться, поэтому я позвонила. — Она по-прежнему смотрела в окно. Масло на ее тарелке начало застывать, образуя пленку по мере того, как остывал тушеный омар. — После звонка вам я ходила взад-вперед по главной улице и думала: «Я, сорокалетняя женщина, впервые в жизни попала в серьезную беду, и мне некому больше позвонить, кроме мужчины, которого я видела всего один раз и совсем не знаю. Совсем некому».