Росс Томас - Щит Компорена

— Ему нужны деньги. В следующем месяце его дочь идет в колледж.

— Черта с два. Он столько заколачивает, что может отправить в колледж дюжину дочерей, причем это никак не отразится на его бюджете.

— Таких богачей просто нет, — возразил я.

— Может, ты и прав, — не стал спорить Паризи. — Все было по-другому, когда мы учились в колледже. Не понимаю я нынешнюю молодежь. Вечно орут, бунтуют, чего-то требуют.

— Они просто другие.

— Им слишком легко достаются деньги, — определил причину Паризи.

— Ты сможешь пообедать со мной сегодня? — сменил я тему.

— В десять у меня встреча с одним парнем.

— Подъезжай к восьми, и я угощу тебя бифштексом.

— У «Доминика»?

Я вздохнул. «Доминик» означал, что мне придется выложить за обед сорок долларов.

— У «Доминика».

— Идет. В восемь часов.

Я уже собрался попрощаться, когда он спросил:

— Ты снова работаешь, не так ли?

— Работаю, — подтвердил я.

— Я так и понял. — И он положил трубку.

«Доминик» — небольшой ресторанчик в западной части 54-й улицы — однажды приобрел популярность, когда один голливудский актер стал захаживать туда, приезжая в Нью-Йорк. В ресторане царили тишина и покой, посетителям подавали отменную еду, да еще тридцать процентов стоимости ресторана принадлежали доброму другу кинозвезды, занимавшему достаточно высокую ступеньку в преступной иерархии. Однако когда об убежище кинозвезды стало известно, в ресторанчик повалили заезжие туристы, заказывая спагетти, фрикадельки и даже пиццу, чем вывели из себя шеф-повара, который пригрозил, что уволится. Киноактер перестал появляться в ресторане, его владельцы подняли цены, туристы перебрались в другие заведения, где могли встретить какую-нибудь знаменитость, чтобы потом поделиться впечатлениями в Джоплине или Седар-Фоллз. А может, в Чикаго или Далласе. В Америке много желающих поглазеть на знаменитостей, и живут они не только в Джоплине или Седар-Фоллз.

И теперь в «Доминике» вновь царили тишина и покой, цены остались астрономическими, шеф-повар сиял от счастья, а ресторан выполнял первоначальную задачу — приносить владельцам убытки, чтобы хоть как-то прикрыть прибыли от других, не столь респектабельных предприятий.

Паризи уже сидел за столом, жуя стебелек сельдерея, когда я вошел в ресторан в самом начале девятого.

— Пытаюсь бросить курить, — пояснил он. — Говорят, что сельдерей помогает этому.

— Удачи тебе. — И я поднес зажигалку к сигарете.

— О, черт. — Паризи выудил из кармана янтарный мундштук. — Одолжи мне сигарету. Курить брошу завтра.

Мы заказали по мартини, затем углубились в изучение меню.

— Ты голоден? — осведомился Паризи.

— Пожалуй, что да.

— Я тоже. Пришлось пропустить ленч. Закажем жареное мясо?

Жареное мясо стоило двадцать семь с половиной долларов.

— Нет возражений.

Паризи широко улыбнулся, не вынимая изо рта мундштук.

— Как я и говорил, я голоден.

Паризи долго объяснял официанту, разумеется, на итальянском, как жарить мясо, что положить в салат, какое подать вино. Я оглядел наполовину пустой зал. Ниша, в которой принимал гостей киноактер, отпугивала темнотой, и я подумал, что со временем в ней следовало бы устроить храм экранного дива. В ожидании главного блюда мы с Паризи говорили о покере и потягивали мартини.

— Этот Уиздом в прошлую субботу тоже проигрался. — Паризи попросил у меня еще одну сигарету.

— Он может себе это позволить.

— Сколько ему оставила бабушка, пять миллионов?

— Семь, но они вложены в фонд, и он должен жить на проценты.

— И сколько ему причитается?

— Если исходить из пяти процентов, то 350 тысяч в год, но, возможно, процентная ставка еще выше.

— О Господи, при таких деньгах он мог бы одеваться получше. — Паризи ценил в людях опрятность.

— Наоборот, с такими деньгами он может позволить себе оставаться разгильдяем, — возразил я.

Паризи кивнул, не то чтобы соглашаясь со мной, но показывая, что он распорядился бы этими деньгами лучше, чем Парк Тайлер Уиздом Третий, ходивший по городу в кроссовках и футболке.

— А чем он занимается? — спросил Паризи. — Не играет же он целыми днями в покер?

— Шутками.

— Шутками? Как в «Ридерс дайджест»?

— Не совсем, Уиздому нравится подшучивать над известными людьми, которым недостает чувства юмора.

— Но ведь они не понимают шуток.

— Это-то и забавляет Уиздома.

Паризи заинтересовался.

— Что же это за шутки? Не вспомнишь ли одну из них?

— Хочешь, расскажу тебе о парке Бонфорд Джентри?

— Где это?

— У Уиздома есть ферма или поместье в Коннектикуте. Там у него жил старый полуслепой эрдельтерьер. Лет тринадцати или четырнадцати. За ним присматривал садовник. Однажды садовник взял собаку с собой и поехал в близлежащий городок. Там собака вылезла из машины и решила погулять. День выдался жаркий, и у нее вывалился язык. В таком виде эрделя увидел мэр, кликнул копов, и они застрелили собаку.

— Подумали, что она бешеная? — догадался Паризи.

— Этим они потом оправдывались.

— И что произошло?

— Садовник забрал трупик эрделя, увез в поместье и похоронил. Позвонил Уиздому и все рассказал. У Уиздома выдалась свободная пара недель, он поехал в Кеннектикут и заглянул к мэру. Городские власти как раз собирались разбить новый парк. Уиздом заявил, что оплатит все расходы, если парк назовут Бонфорд Джентри, в честь давнего друга. Он даже предложил построить фонтан. Мэр принял все за чистую монету и не ждал никакого подвоха. Началось строительство, и Уиздом действительно платил: за деревья, качели, клумбы, кусты. К месту установки фонтана подвели трубы, и ночью, перед открытием парка, Уиздом привез на грузовике фонтан, подключил к трубам, укрыл брезентом.

Парк открывали в субботу. Мэр произнес речь, полную слов благодарности Уиздому, а затем дернул за шнур. Брезент упал, одновременно пошла вода. По основанию фонтана тянулась надпись: «Бонфорду Джентри, близкому другу и верному спутнику, 1954 — 1968». Сам фонтан являл собой восьмифутовую скульптуру Бонфорда Джентри, эрделя, застреленного по приказу мэра. Бонфорд Джентри стоял, задрав левую заднюю ногу, и писал водой.

— И что сделал мэр? — поинтересовался Паризи.

— Ничего.

— Он не вспомнил, что приказал застрелить эту собаку?

— Нет.

— Тогда он ничего не понял?

— Нет, что и дало повод Уиздому от души посмеяться.

— Да, пожалуй, таких историй в «Ридерс дайджест» не найдешь, — признался Паризи.

— Согласен, там пишут совсем о другом.

Покончив с мясом, мы заказали по бокалу бренди, два доллара каждый, и по чашечке кофе, по 75 центов. Паризи позаимствовал у меня еще одну сигарету, вставил в мундштук, прикурил от спички.