Росс Томас - Честный вор

— Нет.

— Я без особого труда выяснил, что дом принадлежит Абнеру Прокейну. О нем я, правда, еще ничего не узнал. Но держу пари, вы работаете на него.

— В каком смысле?

— Сегодня утром вы отдали его деньги, получив что-то взамен.

— Что?

— О господи, откуда мне знать.

— Вы даже не знаете, работаю ли я на Прокейна. Он может быть моим старым другом. Сегодня утром я действительно встретился в аэропорту с мужчиной и женщиной. Возможно, они только что прилетели из другого города.

— У них не было багажа.

— Вероятно, его украли.

— А как же голубые сумки? Вы вошли в туалет с «Пан-Ам», а вышли с «Юнайтед».

— Помыв руки, я случайно взял чужую сумку. И обнаружил это, только приехав на Семьдесят Четвертую улицу. Вы ошиблись, Франн, и напрасно потеряли выходной.

Его розовое лицо порозовело еще больше. Он встал и поставил на стол пустой стакан.

— Я проверю, кто этот Прокейн, и тогда мы посмотрим, кто из нас ошибся.

— Хотите совет?

— От вас?

— Не спешите с проверкой Прокейна. У него есть несколько миллионов, и вы можете представить, что произойдет, если он рассердится на вас.

— Деньги меня не пугают.

— Значит, с нервами у вас все в порядке. Франн покачал головой и холодно улыбнулся.

— Я сказал вам еще не все, Сент-Айвес.

— И что же вы упустили?

— Пока я ждал у туалета, туда вошел человек с голубой дорожной сумкой с эмблемой «Юнайтед».

— И?

— Так уж получилось, что я его узнал.

— Но вы не собираетесь назвать мне его имя. Он покачал головой.

— Нет. Я думаю, что для мистера Прокейна оно представляет несколько больший интерес.

Как только он ушел, я позвонил Прокейну и рассказал о встрече с Франном.

— И что вы думаете? — спросил он.

— Мне кажется, он попытается шантажировать вас, но я в этом не уверен. Я постараюсь, чтобы он не докучал вам хотя бы несколько последующих дней. Но за это мне придется кое-что пообещать.

— Что?

— Назвать имя моего клиента. То есть ваше.

— Когда?

— Не раньше пятницы или субботы.

— Хорошо, — ответил Прокейн. — Поступайте так, как считаете нужным.

Я позвонил в полицию.

— Детектив Дил слушает, — рявкнули на другом конце провода.

— Это Сент-Айвес.

— Что вы хотите?

— В вашем лесу появился браконьер.

— Кто?

— Вы помните молодого полицейского, который оказался в прачечной-автомате в ту ночь? Его зовут Франн.

— И чем он вас заинтересовал?

— Он тратит свое свободное время на расследование убийства Бобби Бойкинса.

— Ага, — в голосе Дила мелькнула искорка интереса, — Он приходил ко мне. Я не люблю, когда ко мне приходят полицейские. — Мне остается только посочувствовать вам.

— Я-то ладно. Это может не понравиться моему клиенту.

— Если хотите, я пожалею и его. Кто бы он ни был.

— Остудите пыл Франна и я назову вам его имя.

— Вы меня удивляете, Сент-Айвес. Чем насолил вам этот Франн?

— Во-первых, он следил за мной.

— Когда?

— Сегодня утром.., и днем. Последовало короткое молчание.

— Когда вы хотите заглянуть к нам?

— Не раньше пятницы.

— Хорошо, пятница нам подходит. — А как насчет Франна?

— Мы с Оллером позаботимся о нем.

Я, конечно, рисковал, обращаясь к Дилу, но человек, который принес сумку «Юнайтед», наверняка имел отношение к тем, кто убил Бобби Бойкинса, выбросил Джимми Пескоу из окна и теперь намеревался украсть миллион долларов у торговцев наркотиками, возложив вину на Прокейна. И я полагал, что, встретившись с Оранном, Оллер и Дил узнают имя этого человека. Патрульный Франн не мог не назвать его детективам, расследующим убийство, если, конечно, не хотел нажить серьезные неприятности.

Узнав, кто принес сумку, Оллер и Дил могли бы перехватить его и помешать украсть миллион у торговцев наркотиками, освободив дорогу Прокейну.

Настроение у меня значительно улучшилось. Я похвалил себя за ловкость, с которой мне удалось помочь Прокейну. И даже набросал несколько строчек, которые могли бы войти в заказанный мне репортаж о краже миллиона.

Часов в семь зазвонил телефон.

— Вы заняты? — спросила Джанет Вистлер.

— Нет.

— Я внизу. В холле. И хочу есть.

— Поднимайтесь ко мне и мы что-нибудь придумаем.

— Я полагал, что вы готовите завтрашнюю операцию, — я помог Джанет снять пальто.

— Подготовка закончена, — ответила Джанет. — Прокейн считает, что в последний вечер надо расслабиться.

— И как он это делает?

— Беседует с доктором Констэблом, — заметив мой вопросительный взгляд, она добавила:

— Доктор Джон Констэбл — психоаналитик мистера Прокейна. Я прошел на кухню.

— Хотите что-нибудь выпить?

— Если можно, мартини.

Она опустилась на стул, где не так давно сидел Франн.

— И о чем они говорят? — спросил я, передав ей полный бокал.

— О завтрашнем деле. Прокейну необходимо кому-то выговориться. Сейчас психоаналитик во многом заменяет духовника. Как говорится, тайна исповеди гарантируется.

— А где Уайдстейн?

— С женой и детьми.

— Я не знал, что у него есть семья.

— У него трое детей. Девочки-близнецы и мальчик. И жена — итальянка, которая считает его самым энергичным коммивояжером Нью-Йорка. Поэтому ему удается уходить из дома по вечерам.

Она оглядела мою комнату, будто попала сюда впервые.

— Вы тут неплохо устроились.

— Я получил этот номер благодаря алиментам.

— А что случилось?

— С алиментами? Я перестал их платить. Моя бывшая жена нашла себе богатого мужа.

— У вас есть дети?

— Мальчик. Ему шесть лет.

— И что ей не понравилось?

— Смена профессии. Быть женой журналиста — это одно, посредника — совсем другое. Она думала, что это шаг вниз. — А как по-вашему?

— Я с ней полностью согласен.

— Но вы, тем не менее, сделали этот шаг?

— Я не страдаю избытком честолюбия.

— Я вам не верю. Мне кажется, что честолюбия у вас хватает.

— Может, мне пора обсудить этот вопрос с психоаналитиком Прокейна? Она искоса взглянула на меня.

— Нет, для него вы слишком нормальны.

— Хотите еще выпить? — спросил я, заметив пустой бокал Джанет.

— Нет, — она покачала головой. — Я умираю от голода.

Мы вышли из отеля и повернули налево. Джанет предложила пойти в маленький ресторанчик на Четырнадцатой улице, и мы решили прогуляться.

Я заметил его за рулем машины желтого «камаро», стоящей под знаком «Остановка запрещена». Он не посмотрел на меня, вероятно, полагая, что, будучи неподвижным, он станет невидимым. Я помахал ему рукой, но он не прореагировал на мое приветствие.

— Подождите, пожалуйста, — сказал я Джанет и попытался открыть дверцу «камаро», обращенную к тротуару. Она оказалась запертой, так же, как и дверца водителя. Ключ зажигания торчал из гнезда, ремень безопасности прижимал Франна к сиденью. Его открытые глаза уже ничего не видели.