Картер Браун - Ангел

Я был на полпути к выходу, когда меня остановил ее мелодичный голосок.

— Да? — Я предупредительно обернулся. Ее глаза хранили озадаченное выражение, когда она поманила меня к себе изящным розовым пальчиком. Если тебя призывает такая красавица, можно только повиноваться — в мгновение ока я снова оказался у ее стола.

— Скажите, Эл, — дрогнувшим голосом проговорила она. — Вы уже видели меня раньше?

— Как вы могли подумать?! — ужаснувшись, воскликнул я. — Разве такие прелестницы встречаются в нашем Пайн-Сити на каждом шагу?

— Значит, вы хотите сказать, — в каком-то благоговейном страхе медленно произнесла она, — что случайно зашли в наш офис, рассчитывая найти здесь образец совершенной красоты?

— Что? — Я недоуменно уставился на нее и только через несколько секунд все вспомнил. — Господи! Спасибо, что напомнили, Джонни. Я хотел видеть Филипа Ирвинга.

Она с облегчением вздохнула:

— Я чуть не сошла с ума, честное слово! Мистер Ирвинг здесь, но боюсь, сейчас он занят. Хотите, чтобы я ему позвонила?

— Передайте ему привет из Бронкса, если пожелаете, дорогая, — сказал я с величавой важностью.

Она нажала на кнопку внутренней связи, и ей ответил высокий мужской голос.

— Мистер Ирвинг, здесь лейтенант Уилер, — быстро заговорила Джонни. — Он…

— Направьте его ко мне, — резко ответил Ирвинг. Джонни сняла пальчик с кнопки и удивленно воззрилась на меня.

— Должно быть, вы пробудили в нем комплекс вины или что-нибудь в этом роде, Эл. Чаще всего он не обременяет себя посетителями, даже если им назначена встреча.

— Вчера ночью кое-кто пожелал мне удачи, и похоже, сегодня это пожелание начало осуществляться. Сначала мне посчастливилось назначить свидание с девушкой идеальной красоты, потом удалось добиться встречи с Ирвингом даже без предварительной договоренности. Кто знает, может, до конца дня я услышу и от своего шефа доброе слово!

— Вам в ту дверь, справа, — показала она тонким пальчиком с розовым маникюром. — Если вы добьетесь от него какой-нибудь реакции, крикните мне, чтобы я смогла посмотреть, хорошо?

— Не понял?

— За все восемь месяцев я не видела, чтобы он хоть на что-нибудь отреагировал, как все люди, — с искренней растерянностью призналась Джонни.

— Как-то раз я проигрывала в уме идею войти к нему в кабинет, сбросив всю одежду и захватив с собой только блокнот и карандаш, чтобы посмотреть, что он станет делать. Но я точно знаю, что будет. Он скажет: «Не стойте на сквозняке, мисс Джонс», — а потом просто начнет диктовать.

— Проверьте это как-нибудь на мне, дорогая! — с энтузиазмом попросил я. — У меня дома скопилась целая груда неотвеченных писем, так что, может, прямо сегодня вечером и попробуем?

Ее светло-карие глаза потемнели, пока она раздумывала над моим предложением.

— Меня только одно беспокоит, — наконец сказала она. — Мне нужно взять с собой блокнот и карандаш?

Я поплыл к кабинету Ирвинга, не чуя под собой ног, окутанный розовой дымкой восторга, но был резко вырван из этого волшебного состояния, стоило мне увидеть его чопорное лицо, возвышающееся над письменным столом. Джонни была права, подумал я. Рядом с Филипом Ирвингом невозможно испытывать восторженные чувства. Но может, Салли Крэмер составляет исключение?

Он не изменился со вчерашнего дня, все так же старательно сливаясь с окружающей обстановкой, но здесь, в привычной ему среде обитания, это становилось более заметным. Его бесцветные глаза за светлой черепаховой оправой очков поразительно напомнили мне двух амеб, плавающих в грязной луже.

— С вашей стороны очень любезно, лейтенант, что вы пришли так скоро, — сказал он сухим, бесцветным голосом. — Садитесь, пожалуйста.

Я уселся в кресло для посетителей напротив него и закурил, пытаясь осмыслить сказанное им.

— Я сказал девушке в офисе шерифа, что это дело безотлагательной срочности, — продолжал Ирвинг. — Но должен заметить, лейтенант, очень польщен, что вы сочли необходимым нанести мне личный визит. — Он взглянул на свои плоские дорогие часы. — И всего через тридцать минут после моего звонка.

— В конце концов, мистер Ирвинг, мы — слуги народа, — ответил я, воспользовавшись штампом из официальных телепередач. — Это вы платите нам нашу жалкую зарплату.

Он поставил локти на стол и, соединив кончики худых пальцев, соорудил изящную пирамидку.

— Я не из тех, кто способен таить обиду, вы понимаете, — отрывисто проговорил адвокат. — Но после нашей вчерашней встречи пришел к двум очевидным выводам. Во-первых, что шериф Лейверс — человек не только вспыльчивого и несдержанного характера, но и весьма недалекого ума. А во-вторых, что вы, лейтенант — офицер полиции, которому, по меньшей мере, не безразличны доводы разума. Поэтому вполне естественно, что сегодня утром я решил позвонить именно вам, а не шерифу. В дальнейшем предпочел бы, насколько возможно, избегать с ним общения. — Он прерывисто вздохнул. — Надеюсь, я ясно выразился?

— Абсолютно ясно, — подтвердил я. — А что это за дело такой важности, которое заставило меня поспешить к вам сразу после вашего сообщения?

— Во время нашей вчерашней неприятной встречи, — Ирвинг на мгновение прикрыл глаза, как бы прогоняя болезненное воспоминание, — мы обсуждали мотивы, по которым кто-то покушался на жизнь Митчела Крэмера. Я высказал предположение, что не сложно будет найти довольно веские мотивы у тех прилипал и бездельников, которыми он постоянно себя окружает.

— Так оно и было, — серьезно подтвердил я. Он побарабанил кончиками пальцев друг о друга.

— За высказанное мною мнение, а также потому, что я не мог тут же представить доказательства моего предположения, я был оскорблен и унижен шерифом Лейверсом. Но вот здесь, лейтенант, находятся конкретные доказательства, что такие мотивы существуют! — Ирвинг выразительно похлопал по тонкой папке, лежащей перед ним на столе. — Неопровержимые доказательства, лейтенант! Думаю, они представляют для вас интерес. — Он подтолкнул папку ко мне. — Можете сами ознакомиться.

— В любом случае благодарю, — невозмутимо отозвался я. — Но сейчас предпочел бы послушать вас. Позже прочитаю все, что там есть.

— Как пожелаете.

Ирвинг снова сложил пальцы пирамидой, что заставило меня задуматься, не был ли он испуган в юности кафедральным собором.

— Сэмюэл Форд — один из бывших летчиков и давний сослуживец Крэмера, — начал педантично излагать Ирвинг. — Приблизительно два года назад он основал службу аэротакси, используя аэродром Пайн-Сити. Естественно, Форд не располагал для этого никаким капиталом. — Адвокат презрительно фыркнул. — Зато у него был верный и богатый друг, Митчел Крэмер, который одолжил ему пустяковую сумму в пятьдесят тысяч долларов, чтобы открыть дело. Я присвистнул: