Картер Браун - Девушка из космоса

Анджела Бэрроуз с ее коротко подстриженными и уложенными просто идеально белокурыми волосами была бесспорно хороша, когда сидела вот так за огромным старинным письменным столом и о чем-то размышляла.

Во всяком случае, мне так казалось. Но кто мог бы сказать, что происходит за ее темными очками в роскошной оправе, украшенной бриллиантами? Потом она помахала длинным нефритовым мундштуком, в который была втиснута турецкая сигарета с неприятным резким запахом.

В ответ на этот властный жест вся коротенькая округлая фигура Хью Лэмберта замерла по стойке «смирно».

— Объясните ему! — распорядилась женщина.

— Дело в следующем, Рик... — Хью растерянно посмотрел на меня, на его физиономии застыла вымученная улыбка. — У нас небольшие неприятности сугубо конфиденциального характера, понимаете? Когда в Голливуде случается нечто подобное, существует всего один человек, который в состоянии помочь, и этот человек — Рик Холман, не так ли?

— Объясните же ему! — повторила Анджела.

— Я это и делаю, — почти огрызнулся Хью. — Я вот к чему клоню, Рик... Мы целиком полагаемся на вас, зная, что вы сумеете уладить дело без всякого шума и огласки. Для нас имеет значение не только ваша превосходная репутация, но и еще одно обстоятельство: я подумал, что могу рассчитывать на вас как на старого приятеля.

— Помнится, приблизительно с год назад мы выпивали вместе в одном ресторанчике на Стрипе, — ответил я, — по-видимому, это и делает нас старыми друзьями?

— К чему быть таким колючим? Все нормально! — Хью протестующе замахал обеими руками.

— Если одна выпивка превратила нас в старых друзей, — пожал я плечами, — возможно, еще две сделают вас моим дядюшкой или еще более близким родственником?

Горящий кончик сигареты Анджелы угрожающе метнулся к физиономии Хью, заставив его отшатнуться.

— Объясните ему! — вновь приказала она.

На мгновение мне показалось, что Хью ударит ее по губам, но он сумел взять себя в руки и вместо этого шлепнул по губам самого себя. Послышался глухой чмокающий звук.

Я легонько вздохнул и закурил сигарету в ожидании продолжения. Мне было куда интереснее наблюдать, не лопнет ли тонкий шелк на блузке Анджелы под напором ее пышной груди, нежели ждать, пока Хью изобьет себя хоть до смерти. Если мой взгляд и был излишне откровенным, то он ее ни капельки не смущал. Впрочем, шикарные черные очки служили надежной ширмой, отгораживающей ее от внешнего мира.

Снова зазвучал тягучий голос Хью:

— Дело обстоит таким образом, Рик. Понимаете, мы все сделали, а теперь наши старания полетели ко всем чертям, потому что эта безмозглая девка надумала встать на дыбы и...

— 'Конечно, вы мой старый друг, если еще не дядя, но... — Я вопросительно взглянул на черные очки: О чем он толкует? Не понимаю!

— Откровенно говоря, мистер Холман, — губы Анджелы изогнулись в гримасе, которую никто бы не посчитал улыбкой, — я и сама этого не знаю, хотя мне известно, о чем он намерен был сообщить. — Ее мундштук указал на дверь. — Хью, почему бы вам не отправиться в приемную и не вытряхнуть там пепельницы?

— Но, Анджела, милочка!..

Нижняя челюсть Хью отвисла. Я почти пожалел его.

Если даже не принимать во внимание его самолюбие, он был всего лишь маленьким толстячком в ботинках с массивными подошвами и высокими каблуками.

— Вон! — скомандовала она.

— Но я же первый вице-президент...

— Завтра вы можете стать мусорщиком!

— Мундштук нетерпеливо дернулся. — И станете им, если через три секунды не окажетесь за дверями этого кабинета.

Лэмберт быстро и отнюдь не с достоинством удалился, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Хью — специалист по составлению отчетов, — спокойно заявила Анджела, — но когда ему необходимо дать разумное объяснение о чем-то более сложном, чем старлетка...

— Мы установили, что у вас конфиденциальная проблема, — напомнил я. — Может, начнете прямо с этого?

— Девушка из космоса, — сказала она.

— Вы заговорили точно так же, как Хью.

— Моника Байер, — голос ее звучал нетерпеливо, — ну а у нас она получила псевдоним Девушки из космоса. Разве вы никогда не читаете рекламные газеты?

— Никогда.

— Как же вы узнаете, что происходит в мире? — Анджела с минуту взирала на меня в изумлении, затем пожала плечами. — Ну ладно! Во всяком случае, Моника — немецкая девушка с фантастическими перспективами. Мы видели парочку малобюджетных кинофильмов, в которых у нее были эпизодические роли, и она произвела на нас такое впечатление, что мы выкупили ее у продюсера, то есть ее контракты, разумеется. Доставили самолетом из Мюнхена в Лос-Анджелес и принялись наводить на нее лоск, не считаясь с расходами.

Потратили кругленькую сумму, чтобы создать ей рекламу в прессе, а на прошлой неделе заявился Стеллар, чтобы заключить с ней контракт на ведущую роль в очередном фильме Барбары Дун.

— Пока что все звучит просто великолепно.

— Все так и было бы, если бы Моника Байер все еще находилась здесь! — Мундштук теперь был направлен на меня как указующий перст. — Но ее нет!

— Ее похитили?

— Хуже, она просто ополчилась на нас.

— Как это могло случиться, если у вас в руках ее контракт?

— Именно на этот вопрос я и хочу услышать ее ответ! — желчно произнесла Анджела. — Но сначала надо ее разыскать.

— Итак, она взбунтовалась против вас? — переспросил я.

— Ни формального «до свидания», ни прощального взмаха рукой, ничего такого?

— Если бы она оставила записку со своим новым адресом, я вряд ли разговаривала бы сейчас с вами. Она сверкнула зубами в усмешке.

— Я уверена, что ваше время ценится на вес золота, мистер Холман, так что не будем тратить мои деньги на светскую болтовню, хорошо?

— Слушая вас, я невольно подумал: что еще прячете вы за темными стеклами, кроме глаз? Да и вообще, сколько у вас глаз?

Анджела резким движением сняла очки, и я увидел пару темно-синих глаз, в которых мерцали задорные огоньки.

— А теперь, когда вы убедились, что я не какой-нибудь монстр, мы, может быть, все же перейдем к делу, мистер Холман? — совершенно серьезно сказала она. — Мы устроили свою подопечную в хорошенькой квартирке в Брентвуде с кем-то вроде компаньонки, мисс Фрик, чтобы избавить девушку от ненужных хлопот. Во вторник у мисс Фрик выходной и она ушла из дому приблизительно в десять утра. Моника еще не вставала, сказала, что решила устроить день отдыха. А когда мисс Фрик вечером вернулась, ее ждала записка. И только. Моника исчезла, захватив сумочку, свои вещи, словом, все.

— Что было в записке?

— Девушка выражала глубочайшее сожаление, что поступает так после того, как все к ней были исключительно добры, в особенности мисс Бэрроуз, но у нее, мол, нет выбора. Она должна уехать и никогда уже не вернется. Искать ее бесполезно, потому что к тому времени, когда кто-либо прочтет записку, она будет уже за пределами страны. В общем, это было своего рода благодарственное послание, при чтении которого вам в лицо так и брызжет едкая кислота.