Картер Браун - Парень с навязчивой идеей

— Ну, гуманность всегда берет вверх над деловыми отношениями, — начал рекламный директор, — ведь так? Я имею в виду, если ты считаешь, что жизни Каррена грозит опасность...

— Я так не считаю, — перебил его я.

— Понятно. — Последовала еще одна пауза: он напрягал свои извилины в поисках аргументов. — Я счастлив это слышать от тебя, Рик. Ты — эксперт в подобных делах, и, как всегда, твоего слова для меня вполне достаточно. Я рад, что нам больше не придется тревожиться о безопасности Ивена Каррена!

— В настоящий момент угрозы нет, вот что я хотел сказать, — поправился я.

— Что?! — В голосе Мэнни снова зазвучали панические нотки. — Что ты хочешь этим сказать?

— Я считаю, что сейчас ему нечего опасаться, — авторитетно сказал я. — Но существует вероятность, что через неделю все изменится. Это не те вещи, которые я могу растолковать тебе, Мэнни, — продолжал я, стараясь изъясняться таинственно и многозначительно. — Конечно, иногда можно проследить, как выстраивается цепочка взаимосвязанных событий. Скопление неблагоприятных воздействий начинает сгущаться над жертвой...

— Жертвой?! Ты имеешь в виду Каррена?! — завопил он мне прямо в ухо.

— Кого же еще? — Я громко рассмеялся. — Но зачем мне беспокоиться, когда у меня больше нет клиента? — Я вздохнул, а потом затараторил без остановки:

— Между прочим, было очень приятно побеседовать с тобой, Мэнни. Извини, что не могу сейчас помочь, но такова жизнь. Дело в том, что для меня это, конечно, была бы неплохая перспектива. Дай мне возможность все бросить и рано утром помчаться в Палм-Спрингс, и...

— Хватит! — рявкнул он.

— А что? Чем тебе не нравится Палм-Спрингс? — невинно спросил я.

— Ты не поедешь утром ни в Палм-Спрингс, ни в другое место, — заявил Мэнни. — Мое решение окончательно и бесповоротно. Ты останешься здесь и будешь выяснять, кто хочет убить Ивена Каррена. И остановишь его прежде, чем он это сделает!

— Мне казалось, что я уже все понятно объяснил, — терпеливо повторил я. — У меня больше нет клиента.

— С этой минуты у тебя есть клиент. — Крюгер сделал паузу, чтобы придать особую значимость своим словам. — “Стеллар продакшн”!

— Не знаю, что и сказать тебе, Мэнни, — запинаясь, пробормотал я. — Только теперь, после твоих слов, я начинаю понимать, что, по логике вещей, клиентом является студия. Мне кажется, я не обладаю таким замечательным чутьем и такой железной логикой, которыми наделен ты. Это Божий дар, Мэнни. Ты умеешь отложить в сторону все второстепенные задачи и перейти прямо к самой сути проблемы!

— Ты думаешь, я этого не знаю? — довольно замурлыкал он. — Уверен, что в мире есть еще люди, которые обладают такой же способностью. Не могу сказать, что мне доводилось встречаться с таким человеком. Но ведь ты сейчас об этом сам упомянул.

— Этому человеку нужно быть гением, чтобы направлять твои мысли и действия по своему усмотрению, — удовлетворенно произнес я. — Поэтому не волнуйся на этот счет. Как я уже говорил, сейчас Ивену Каррену ничего не грозит. Я буду работать и, как только что-нибудь выясню, сразу дам тебе знать.

— А если ситуация изменится, — сказал Крюгер командирским тоном боевого генерала, — могут настать времена, когда две головы будут лучше, чем одна, Рик. И раз уж ты любезно упомянул о моем замечательном чутье и логике, думаю, и они также пригодятся.

— Уверен, что пригодятся. И спасибо за предложение. Если что, я обязательно обращусь к тебе за помощью, — почтительно проговорил я. — Позволь один вопрос. Тебе известен человек по имени Джонни Таггарт?

— Таггарт? Кажется, нет. — Он снова заволновался. — Это крайне важно?

— Честно говоря, я пока что не знаю, — признался я. — Я располагаю только этим именем. А вдруг этот человек каким-то образом связан с кинопромышленностью? Если не здесь, то, может быть, имеет отношение к английскому кинематографу.

— Я это выясню утром, как только встану, — пообещал Мэнни.

— Спасибо, Мэнни, я буду благодарен. Его голос резко изменился. Теперь интонации Крюгера напоминали манеру судьи Гарди.

— Я рад, что мы все выяснили, Рик. Теперь у тебя снова есть запутанный клубок — давай, вперед!

Я не сразу повесил трубку, на случай, если он вздумает коснуться своей излюбленной темы — о тренере футбольной команды. Затем, подавив в себе желание удовлетворенно потереть руки, прошел на кухню. Салли Бьюмонт ожидала меня. На ней было свободное легкое платье, свет падал из-за ее спины, и я понял, что под платьем не было ничего, или почти ничего. Я позволил своим глазам насладиться этим зрелищем. Брюнетка держала в руке высокий бокал с охлажденным напитком.

— Это тебе, — важно сказала она. — Ты его заслужил.

— Спасибо. — Я принял от нее бокал. — Что это?

— “Том Коллинз”. — Ее темно-синие глаза просто светились. — Я не могла удержаться и подслушала твой разговор с Мэнни. Тебе должно быть стыдно, Рик Холман!

— За что? — не понял я.

— За то, что ты называешь Мэнни гением. Вот за что! — Она залилась смехом, издавая какое-то гортанное бульканье. — Ты понимаешь, мне придется выслушивать его, а он будет говорить, какой он умница, что сделал студию твоим клиентом. И при этом надуваться и делать серьезный вид!

— Смеяться над ним бесполезно, — успокоил ее я. — Он просто не поверит. В этом-то и заключается его истинное достоинство: если с ним случается что-то неприятное, он просто отказывается этому верить. Поэтому со временем неприятность, какой бы она ни была, теряет остроту и улетучивается.

— Думаешь, я этого не знаю? — Она тяжело вздохнула. — После того, как проработала с ним восемь месяцев?

— Давай забудем на ночь о Мэнни Крюгере. — Заметив в ее глазах настороженный блеск, я поспешил внести поправку:

— Я хотел сказать, на вечер. Что мы будем есть? — Я глубоко втянул в себя воздух. — Вкусно пахнет!

— Бифштекс. Ты купил его, помнишь? С грибами и салатом. Как тебе нравится?

— Просто замечательно! — изобразил я восторг.

— Пусть бифштекс жарится, в любом случае через несколько минут он будет готов, — проворковала Салли. — А ты пока можешь приготовить мне еще один бокал. Я присоединюсь к тебе возле бара.

— Больше всего на свете мне нравится общество высокоорганизованного шеф-повара, — пошутил я.

И вдруг, наклонившись вперед, она ухватилась за подол платья и, выпрямившись, тренированным движением резко потянула его вверх и затем отбросила в сторону. Все произошло так быстро, что мне понадобилась минута, чтобы сообразить, что происходит, и осознать, что под платьем на ней ничего не было. Она стояла передо мной совсем голая и дарила мне свою улыбку. А тем временем в моем мозгу лихорадочно щелкали механизмы, пытаясь приспособиться к ситуации.