Картер Браун - Роковой котенок

Уолкер развернул большую толстую сигару и осторожно прикурил. Я решил, что это дает ему время подумать, и лениво размышлял, зачем оно ему понадобилось. Золотая зажигалка выглядела немного вульгарной, но тут я великодушно решил, что и сам его бизнес тоже слегка вульгарен.

— Видите ли, мистер Холман, я могу изложить вам только голые факты, которые Чарли попросил меня вам сообщить, конечно строго конфиденциально.

На какое-то мгновение его широкая профессиональная улыбка стала похожей на вопросительный знак.

— Никто в этом городишке никогда не говорит ни с кем иначе, чем конфиденциально, зачем же нарушать правило? — ответил я. — Выкладывайте свои голые факты, мистер Уолкер. Даже острый нож не разомкнет мне уста.

Он еще пару минут рассматривал меня, потом, очевидно, решил, что никто не осмелится подставить его.

— Ну, Леонард Рид пришел к нам где-то полгода тому назад и попросил заняться его связями с общественностью. Вы же понимаете, мистер Холман, мы не просто занимаемся рекламой, мы делаем гораздо больше.

— Создаете определенный имидж и сохраняете его в первозданном состоянии, что, насколько я понимаю, очень даже непросто.

— Вы замечательно все изложили. — На этот раз профессиональная улыбка не имела никакого подтекста. — Вижу, мы прекрасно находим общий язык, мистер Холман. Вот только с Леонардом Ридом эта задача оказалась невыполнимой. Ровно через три месяца мы разорвали контракт, и это был первый и единственный раз за пятнадцать лет существования нашей компании. Когда мы заключали контракт с мистером Ридом, мы отдавали себе отчет в том, что нам придется преодолевать в данном случае одну деликатную личную проблему, вы меня понимаете?

— То, что он гомосексуалист и не скрывает этого? Уолкер бросил на меня взгляд, полный боли:

— Ну, я не стал бы так резко выражаться, но вы совершенно правы. Мы осуществили интенсивное и глубокое изучение Леонарда Рида — как личности, так и жизни, которую он ведет, — и сделали два основных вывода. В общественной жизни он довольно преуспевающий человек и занимает значительное место в мировом кинематографе, но вот его личная жизнь — это что-то невероятное! И, кроме того, у него, к сожалению, есть привычка делать свою частную жизнь общественным достоянием. Потому мы подготовили план, посредством которого надеялись отучить его выставлять свою интимную жизнь напоказ, а также представить общественному мнению приукрашенный вариант его личной жизни. Прежде всего необходимо было объяснить, почему мужчина в его возрасте ни разу не был женат. Один из моих авторов состряпал душещипательную историю о единственной большой любви в его жизни, которая трагически погибла от какой-то редкой болезни в возрасте двадцати двух лет, и с тех пор память о ней...

— Пожалуйста! — Я на мгновение закрыл глаза. — Избавьте меня от подробностей, мистер Уолкер, а то у меня на нервной почве разовьется язва желудка.

— Мы даже убедили Джейни Броган, ведущую очеркистку, которую читают все киноманы, взять у него интервью. — При этом воспоминании гора жира содрогнулась. — Оно продолжалось всего десять минут. Она что-то ему сказала, Леонард разозлился и обозвал ее устаревшим отхожим местом, которому следовало бы стоять где-нибудь на задах фермы, вместо того чтобы кропать свои зловонные очерки!

— Значит, Леонард Рид повел себя возмутительно, и вы разорвали с ним контракт, — заключил я. — Чарли Стерн хотел, чтобы вы рассказали мне именно это?

Уолкер пыхнул сигарой, нервно помассировал свой тройной подбородок, потом неохотно решился:

— Полагаю, он хотел, чтобы я рассказал вам о Гвен Андерсон. Именно из-за нее мы разорвали с ним контракт.

Я почувствовал нервный спазм где-то глубоко в желудке.

— А она что, родственница тому самому Лестеру Андерсону, который покончил с собой шесть недель тому назад?

— Его сестра. Если вам уже все известно о Лестере, это облегчает мою задачу, мистер Холман. Он одно время жил у Рида, а его сестра, старая дева, которая была на восемь лет его старше и придерживалась строгих моральных принципов, прослышала об этом. Поэтому она приехала повидаться с Лестером и убедить его порвать эту связь. Когда он отказался, она настояла на встрече с Ридом. Тот рассмеялся ей в лицо и велел убираться к чертям собачьим из его дома. Она высказала ему все, что о нем думала, не выбирая слов. Это сильно задело Рида за живое. Он ее ударил. — Уолкер медленно покачал головой. — Можете себе представить, как силен такой крупный мужчина, как Рид, мистер Холман. А эта старая дева тридцати одного года от роду ростом была всего около пяти футов на каблуках и весила девяносто восемь фунтов. Он не просто ее ударил, он ее избил. Слава Богу, Андерсон позвонил мне! Когда мы отвезли ее в частную лечебницу, оказалось, что у нее сломана челюсть в трех местах, переносица была не сломана, а раздроблена и она лишилась шести передних зубов. Один из них врезался ей в глотку.

— Ужасающая картина, мистер Уолкер, — сказал я, снова ощутив нервный спазм в желудке. — И что случилось потом?

— Брат уговорил ее замять это дело ради него, и она согласилась. Рид оплатил все счета за оказание медицинской помощи и за пребывание в частной лечебнице, а кроме того, вручил наличными пятнадцать тысяч долларов в знак примирения. Риду чертовски повезло: после самоубийства брата Гвен раздула бы это дело на весь мир, если бы мои адвокаты заранее не позаботились о том, чтобы она письменно подтвердила, что не имеет к Риду никаких претензий.

— И как она сейчас? В смысле здоровья?

— Хирурги здорово над ней потрудились. Конечно, ее лицо несколько изменилось, да и дантистам было непросто сделать подходящий протез, учитывая сломанную в трех местах челюсть... — Уолкер неожиданно фыркнул. — Я разорвал контракт с Ридом в тот самый день, когда она подписала соглашение об отсутствии претензий. Я сказал Риду, что мечтаю только об одном — плюнуть на его могилу. После того как Андерсон совершил самоубийство, я связался с его сестрой. Гвен на какое-то время совершенно вышла из строя, и мне пришлось снова отправить ее подлечиться. Но это я сделал исключительно ради нее, а не ради Рида, вы же понимаете?

— Я вам верю, — искренне сказал я. — А где она сейчас?

— В нашем чикагском офисе. Я нашел ей там работу, и мне передавали, что она прекрасно с ней справляется. Калифорния потеряла для нее всякую привлекательность.

— Полагаю, вы правы, — сказал я. — Чарли Стерн хотел, чтобы вы поведали мне именно эту историю о Леонарде Риде?

— Вам это помогло, мистер Холман?

— Еще не знаю, — признался я. — Подобные истории перевариваешь не сразу. Но все равно спасибо, мистер Уолкер.

— Не стану утверждать, что мне это доставило удовольствие, мистер Холман. — На его лице снова появилась профессиональная улыбка. — Заходите в любое время.