Картер Браун - Тигрица

— Я вам уже рассказывал.

— Настолько близки, что она вас никогда не обманывала?

Бледное аскетическое лицо его медленно потемнело, пальцы сжались в кулаки: Глаза его стали холоднее арктического льда, когда он поднял их на меня.

— Вы сошли с ума? — Он почти выплюнул эти слова мне в лицо.

— Возможно, — пожал я плечами. — Сегодня утром Фрэнк Корбан заявил, что мисс Кейнс вела своего рода двойную игру с вами и с другим парнем в одно и то же время.

— Это абсурд!

— Это вы так говорите, а я бы хотел быть уверенным, — сказал я вежливо.

Он внезапно поднес палец ко рту и прикусил его ровными крепкими зубами.

— Если можете, постарайтесь отнестись к этому бесстрастно, — предложил я. — Вы можете припомнить последние два месяца? Помните ли вы, какие отговорки были у мисс Кейнс и как часто она к ним прибегала?

— Конечно нет! — рявкнул он. — Это смешно, Бернис никогда… Вы прекрасно знаете, что Корбан — псих со склонностью к насилию. Он может сказать все, что угодно… — Голос его сорвался, зубами он продолжал теребить палец, на котором была повязка. — У нее часто бывали мигрени. Иногда мне приходилось отпускать ее домой раньше, чтобы она могла прилечь и отдохнуть. Помню, она отсутствовала два выходных подряд, но это нелепость — подозревать ее!

— А вам не кажется, что она симулировала мигрени? — спросил я мягко. — Вы могли бы определить это?

— Не в ранней стадии, — ответил он, — а только застарелые мигрени, когда человек не может пошевельнуть головой, по цвету лица, затем раздраженное общее состояние — но все это чепуха!

— Не было когда-нибудь так, что она жаловалась на мигрень, а выглядела лучше, чем при обычных приступах?

— Если она лгала! — взорвался он. — Но чем вы это объясните, почему она должна была обманывать меня, как вы изящно выразились!

— Не знаю, — сказал я, — я уже сказал вам, что это не моя идея!

— Мы очень любили друг друга, — сказал он спокойно, — и собирались пожениться.

— Конечно, — кивнул я вежливо. — И все же я должен найти убийцу.

— Я понимаю, но мне ужасно тяжело помнить об этом все время. У вас есть еще вопросы, лейтенант?

— Нет, это все, — сказал я.

— А о ком шла речь, я имею в виду Корбана, кого он имел в виду, когда говорил, что Бернис вела двойную игру?

— Хода Бейкера.

— Бейкера? — Он хрипло засмеялся. — Ничего более нелепого я не мог представить. Она никогда не находила его привлекательным, это был не ее тип мужчин.

— Раз вы так считаете, доктор, — сказал я, — тогда все это несерьезно.

Он нервно забарабанил пальцами по столу, вены на его лбу вздулись.

— А может быть, и нет, — прошептал он. — Я так хотел верить этим мигреням, но никогда не был точно уверен, что они были настоящими. — Он уставился на стену позади меня, рот его скривился в ужасной гримасе. — Она вела себя несколько странно последние два месяца. Временами была неестественно возбуждена, а временами очень удручена. — Он пыталс улыбнуться. — Беда профессоров-психиатров, лейтенант, в том, что они излишне подозрительны. Эти скачки в ее настроении начали меня беспокоить — налицо была ранняя стадия шизофрении, вер ее симптомы, понимаете?

— Туманно, — сказал я.

— Но эмоциональный конфликт и напряжение, вызванные двойной жизнью, без сомнения могли бы вызывать мигрени, время от времени, так что отговорки ее не были ложью.

— Но вы ведь не знаете это точно, у вас нет никаких доказательств.

Он покачал головой:

— Никаких, лейтенант.

— Этот Бейкер тоже необузданного нрава. Может быть, поэтому Корбан и сблизился с ним?

— Это звучит логично, — сказал он заинтересованно.

— Если мы сможем доказать связь между ним и Бернис Кейнс, тогда мы сможем определить мотивы ее убийства, — продолжал я.

— Вы можете сделать больше, лейтенант, — сказал он иронически, — вы можете определить мои мотивы.

— Я уже думал об этом, — сказал я. — У вас есть алиби на ту ночь, когда Бернис Кейнс была убита?

— Нет. Так мало времени прошло после смерти моей жены, мы с Бернис договорились не видеться какое-то время, во всяком случае, до ее похорон. Таким образом, я был дома один, лейтенант. — Внезапно он сжал кулаки. — Боже мой! Я вспомнил — ведь это она настаивала на том, чтобы мы не виделись все это время. Как вы думаете, не хотела ли она тогда использовать свободное от меня время для свиданий с Бейкером?

— Возможно, — сказал я, — но думаю, что только Бейкер может подтвердить это.

— Желаю удачи, лейтенант, — сказал он. — Если вы ничего не имеете против, я займусь следующим пациентом.

— Я ничего не имею против, доктор, — сказал я и поднялся с кресла. — Но если дело будет так запутываться и дальше, то скоро я стану вашим пациентом. Глава 10

Полуденное солнце светило сквозь высокие окна административного здания на кладбище. Мистер Уильямc с отчаянием на лице стоял передо мной и искал совершенно неуловимую блоху у себя за шиворотом.

— Бедный мистер Джордан, — сказал он, и в голосе его звучало профессиональное соболезнование.

— Вернемся к тому, с чего мы начали, — сказал я.

— Понимаю вас, лейтенант. Мы похоронили его на нашей лучшей аллее, на наши собственные средства, вы слышали, конечно? Я думаю, мистер Джордан остался бы доволен этим. Начальство считает, что это самое меньшее, что они смогли для него сделать, он так много лет проработал здесь.

— Я уверен, что он доволен, — сказал я нервно. — Теперь, я надеюсь, вы в состоянии помочь мне найти убийцу?

Он с сомнением взглянул на меня.

— Конечно, я постараюсь, только какая от меня помощь, одна нервозность, — сказал он. — Да я и не понимаю, как смогу вам помочь?

— Ведь это Джордан нашел тело мисс Кейнс в открытой могиле жены доктора Торро, — напомнил я ему. — Единственная логическая причина для его убийства — это то, что он мог видеть убийцу, либо как-то его опознать, и поэтому его заставили замолчать навечно.

— Да, да! — с готовностью закивал Уильямc. — Я слежу за вашими рассуждениями, лейтенант!

— Но как раз на этом они и заканчиваются, дальше я полагаюсь на вас. Джордан рассказывал вам что-нибудь? Что-нибудь, что могло бы оказатьс ключом к разгадке?

Длинным указательным пальцем Уильямc стал ковырять макушку, как будто собирался пробурить там нефтяную скважину.

— Дайте мне еще немного подумать, лейтенант.

— Конечно, — сказал я, — сколько угодно. Он почесал кончик носа и покачал головой.

— Нет, к сожалению, я не могу вспомнить ничего, что могло бы послужить ключом.

— Подумайте еще, Уильямc, — взмолился я, — вы же говорили с ним об этой ужасной находке. Не было ли чего-нибудь необычного в его словах? Может быть, вы заметили?

Он поскребся еще немного, подумал и все-таки ответил отрицательно.