Картер Браун - Труп на рождество

Когда я принес бокалы, она была уже в гостиной. Но продолжала сидеть с нахохленным видом в пальто. Забрав у меня оба бокала, она осушила их один за другим и гневно спросила, почему я торчу на месте, когда посуда пустая!

Во второй раз она взяла себе только один бокал. Тогда я осмелился уточнить, она ли звонила мне и сразу же повесила трубку.

— Да, я. Мне просто хотелось удостовериться, дома ли вы, прежде чем отправиться с визитом. Какая я кретинка! Здесь что-то не так…

— Что — не так?

— А! — Она неопределенно махнула рукой. — Нет ни подсветки, ни музыки…

— Я мигом!

Проигрыватель уже через секунду заполнил помещение негромкой страстной музыкой. Верхний свет был погашен. Две настольные лампы создавали уютный полумрак.

— Ну и как? — спросил я.

— Лучше… Вообще-то я приехала извиниться, но теперь не уверена…

— Извиниться?

— За мое поведение накануне. Позднее я подумала и поняла, что вы легко могли не правильно истолковать…

Она приподняла голову. В ее шелковистых черных волосах сверкнула серебряная прядь.

— Забудьте. Это было недоразумение, Мэгги!

— И виновато мое идиотское платье! — Неожиданно она тепло мне улыбнулась. — Во всяком случае, теперь я все исправила. Подержите-ка!

Я взял у нее бокал. Она встала и сбросила пальто на кушетку. На ней было то же самое черно-белое платье, удерживаемое шнурком, туго затянутым над ее высокой грудью.

— Понимаете, Эл, — заговорила она, тщательно подбирая слова, — когда я вернулась домой и стала думать о нашей ссоре, то сообразила, что если бы я вела себя поумнее, у нас был бы потрясающий вечер и мне не пришлось бы скучать одной в моей квартиренке. И тогда я починила платье!

Ее пальцы шаловливо поигрывали шнурком.

— Просто за него не надо так резко дергать. Достаточно легонько потянуть — и все…

Только что Мэгги стояла передо мной строго и элегантно одетая, а мгновение спустя она была столь же элегантно раздета. Нас ждал интимный вечер в моей квартире. Ее щиколотки снова были погружены в черно-белый шелк, а остальная часть ее тела являла взору потрясающий контраст между минимумом голубого и максимумом кремово-белого цветов. Бюстгальтер из голубых кружев не выдерживал упругого напора полных грудей, голубые трусики плотно обтягивали округлые бедра. Длинные ноги балерины — без чулок! — смело могли соперничать по красоте с ее телом.

— У нас будет умопомрачительный вечер! — прошептал я.

— Нет, если вы не поставите куда-нибудь бокалы! — пробормотала она.