Ричард Пратер - Ранчо смерти

Я вышел из конторы "Шелдон Скотт. Частное сыскное агентство", спустился на один марш лестницы и вышел из Гамильтон-Билдинг прямо на Бродвей в предвечернюю тень Лос-Анджелеса.

Огляделся.

– Уф!

Смог стоял густой, такой, что в нем и птице было впору завязнуть. Влажная жара висела над городом, как пропитанная потом простыня. Солнце проглядывало сквозь это марево, как огромный налитый кровью глаз. Все выглядело так, будто природа находилась при последнем издыхании.

Не могу сказать, будто и я находился при последнем издыхании. В общем-то я даже и стариком себя пока не чувствовал. Тридцать лет все-таки. Но самочувствие нынче было такое, будто мне чуть ли не тридцать два уже стукнуло. Кроме того, мои коротко подстриженные, торчащие ежиком волосы и густые клокастые брови, и так-то практически белые, будто их какой-то шизанутый парикмахер обесцветил, тоже не улучшали моего настроения. Еще несколько часов в этой гладкой каше – и я в самом деле преждевременно поседею, как и легкие этого города, пропитанные смогом.

Что мне было нужно, так это сменить обстановку. Путешествие в Альпы. Или, скажем, на Таити. А может, в восточное Сомали. В любое место, черт возьми, где есть хоть немного свежего воздуха. Потому что в этом поганом месиве даже минуту, чтобы не задохнуться, нужно дышать широко открытым ртом да еще и носом в придачу. А во мне шесть футов два дюйма росту, да вешу я двести шесть фунтов, так что кислороду я потребляю вагон и маленькую тележку, даже, когда мои мозги не заняты какой-нибудь проблемой.

Так вот я и мечтал очутиться где-нибудь в таком месте, где воздух похож на воздух, солнце на солнце, а девушки – на девушек. Дышать полной грудью, любоваться красивыми девочками... Впрочем, может быть, я требую слишком многого?

Я уселся в свой кадиллак и отправился в Голливуд. Остановился у дома гостиничного типа под названием "Спартан-отель" и взбежал на второй этаж в свою трехкомнатную квартирку с ванной. Я только кончил кормить тропических рыбок в двух аквариумах, расположенных сразу же при входе в комнату, как вдруг зазвонил телефон.

Звонил мой старый приятель Бенджамен Р. Фридлэндер – миллионер, бонвиван, меценат, кинопродюсер и вообще отличный мужик.

– Шелл, – сразу же начал он, – как ты насчет того, чтобы съездить в Аризону? Есть небольшая работенка. Ты бы мне здорово помог.

– Аризона? Это там, где можно нормально дышать? И где...

– У меня там сейчас съемочная группа. Пять отменных девиц.

– Пять? Пять отменных...

– Но одна из них на днях погибла. Упала с лошади. Возможно, это несчастный случай, но я хочу быть в этом уверенным. Так вот, сейчас там Эд Флинч, мой компаньон из компании Эдбен Продакшенз, и четыре девушки.

– А, значит четыре все же остались?

– Они снимают сцены на натуре, на этом пижонском ранчо "Солнце и полынь". Ты ведь знаешь Расса Кординера, его владельца?

– Да, Расса я уже много лет знаю. Расскажи мне об этих девуш...

– Я тебе для того и позвонил, Шелл. Ты знаешь Расса, а он выдаст тебе всю необходимую информацию. Он не считает смерть девушки несчастным случаем. Кроме того, он сообщил мне, что там вокруг шатается довольно много крутых парней, может, это гангстеры или что-то в этом роде, не знаю.

– Гангстеры?

– Я же сказал, Расс тебя проинформирует. Мне нужно, чтобы ты установил, является ли смерть Джинни, Джинни Блэр – имя погибшей девушки – несчастным случаем или нет. Если да, то считай свою поездку туда отпуском за мой счет. Если нет, то я хочу, чтобы ты докопался до истинной причины. И если она была убита, я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с другими девушками. Ты меня понял?

– Спрашиваешь! Я этого тоже не хочу...

– И еще одно. Фильм, который там снимают, не бог весть какое крупное предприятие, но денег все же требует. Смерть Джинни здорово усложнила ситуацию, но она и до этого была весьма напряженной. Дело в том, что Эд отставал от графика съемок на неделю еще до того, как они приехали на ранчо, а так как финансирую фильм я, то несколько дней тому назад я его предупредил, чтобы он закончил съемки через неделю, иначе я расторгаю с ним контракт. Он должен закончить съемки "Дикого Запада" до воскресенья, а сейчас уже пятница, вечер, поэтому тебе нужно выезжать туда, не теряя времени. Лучше, если ты уже завтра там будешь.

– Заметано. Сейчас подремлю пару часиков и двину прямиком туда.

– Отлично. Я уже говорил с Рассом. Он поместит тебя в лучший номер. Все расходы за мой счет. Когда вернешься, поговорим о твоем гонораре. О'кей?

– Конечно, Бен. Думаю, ты меня не обидишь. А как ты сказал называется этот фильм? "Дикий Запад"?

– Да.

– Одна из этих ковбойских лент с перестрелками и погонями?

– Хм, да не совсем.

Признаться, я не очень его понял, но Бен продолжал.

– Я только что вернулся в Лос-Анджелес из Чикаго и узнал обо всем, иначе я бы тебе раньше позвонил. Все подробности ты узнаешь у Расса. Позвони мне с ранчо как только что-нибудь выяснишь. И повеселись там как следует, малыш.

– Разумеется... – но тут он повесил трубку.

Я пошел на кухню, смешал бурбон с водой, взял стакан в гостиную, уселся на свой шоколадно-коричневый диван и заказал телефонный разговор с ранчо "Солнце и полынь" в Аризоне.

Рассу Кординеру теперь было пятьдесят девять, от дел он удалился в пятьдесят и в Аризонской пустыне на краю принадлежащего ему участка в несколько тысяч акров, на вершине небольшого каньона, построил себе двухэтажный коттедж. Рядом протекала прелестная тихая речушка. Здесь Расс спокойно и мирно жил со своей женой. Но после ее смерти его обуяла какая-то жажда деятельности. Он прикупил еще земли и выстроил себе ранчо, которое назвал "Солнце и полынь". Я несколько раз проводил уик-энд у Расса в его старом коттедже, когда еще была жива его жена, а два года назад жил у него с неделю на его ранчо. Мы были с ним в приятельских отношениях, хотя за последние два года ни разу не встречались.

Когда Расс взял трубку, я сказал:

– Это Шелл Скотт, Расс. Есть у тебя комната для лос-анджелесского ковбоя?

– Спрашиваешь, Шелл! Как поживаешь старина?

Ну и так далее. После того как мы побеседовали о разных пустяках, я спросил:

– А что у вас там стряслось, Расс? Я только что разговаривал с Беном, и он сказал, что ты меня просветишь.

– Угу. Бен звонил мне с полчаса назад. По поводу этой Джинни Блэр, которая свалилась с лошади и ударилась головой о камень.

– Это и стало причиной смерти?

– Угу. Люди шерифа пришли к заключению, что это несчастный случай, но я в этом не уверен. Так я и сказал Бену.

– Как все это случилось?

– Она ехала на Мегере, самой спокойной кобыле на всем ранчо. Та не то что не сбрасывала никого с седла, но даже не артачилась никогда. Черт возьми, да у меня здесь шестилетние ребятишки на ней катаются, и никаких проблем.