Дей Кин - Моряк сошел на берег

– Только на минутку, мистер Нельсон! Она еще очень больна.

Я проскользнул за ширму. Мэмми лежала, повернувшись лицом к окну. Рука лежала поверх одеяла. Я нагнулся и поцеловал ее.

– Хэлло, крошка! Как самочувствие?

Она посмотрела мне в глаза, потом перевела взгляд на окно.

– Думаю, что хорошо.

Я придвинул стул таким образом, чтобы она могла меня видеть.

– Спасибо тебе большое, Мэмми.

– Не будем об этом, – сказала она. – Я слышала, что Корлисс погибла.

Я инстинктивно хотел снять шапочку, которой у меня не было.

– Да.

– И что ты теперь будешь делать?

– Наверное, снова уйду в море, – ответил я. – Я уже звонил Гаити и завтра, наверное, уйду в Сидней.

– Вот как, – протяжно сказала она.

– Но перед отъездом я хотел поговорить с тобой.

– О чем?

– О том парне, о котором ты в свое время мечтала... Ты помнишь об этом?

Глаза ее затуманились.

– Это было так давно.

– Ты бы хотела вернуться в тот городок? Как же он называется? Мэрдок?..

– Вероятно, я смогла бы там жить, так же, как и в любом другом месте.

– Вот и хорошо! Завтра днем я оставлю у администратора больницы кое-какую сумму. И даже довольно большую. Все, что у меня останется после того, как я сделаю для Корлисс все, что смогу. А когда тебя выпишут из больницы, ты сядешь на первый же поезд и уедешь в Мэрдок. Обещаешь?

Уголки ее рта опустились.

– Почему ты хочешь оставить мне все свои деньги?

– Наверное, потому, что это доставит мне удовольствие. Ну как, договорились?

Мэмми ответила тусклым голосом:

– Что ж, пусть будет так... Какое это теперь может иметь значение?

Я поцеловал ее пальцы, один за другим.

– Для меня – большое... Я тоже когда-то жил в мечтаниях, крошка. А ты сможешь сделать их для меня действительностью.

Послышался хмурый голос сестры:

– Вам пора идти, мистер Нельсон. Больная еще очень слаба.

Я поцеловал Мэмми в губы.

– До свидания, милый ты человек.

Она ответила на мой поцелуй и закрыла мокрые от слез глаза.

– До свидания, Швед...

И вот я снова на темной улице, иду вдоль гавани, вдыхаю хорошо знакомые мне запахи моря, слышу хорошо знакомые мне звуки.

Я слышал, как на корабле били склянки, слышал шум прибоя, ударявшегося о пирс. Все свидетельствовало о том, что жизнь продолжается.

Три слова, доносившиеся из темноты, заставили меня повернуть голову, и я увидел девушку, прислонившуюся к уличному фонарю.

– Что, моряк, одинок?

Губы ее были карминово-красными. Она была молодой и симпатичной. И она принадлежала мне. Я зажал ее руку под своей, и мы пошли дальше по улице.

– Ты отгадала, – сказал я. – Я действительно чувствую себя одиноким.