Наталья Александрова - Закат на Босфоре

Это словечко «не-ет», которым Акоп украшал каждую свою фразу, ровно ничего не значило, однако он никакими силами не мог от него отделаться. Даже когда его спрашивали, который час, он отвечал:

– Половина четвертого, не-ет? Людей малознакомых такое словесное украшение сбивало с толку, но на товарной бирже Акопа знали как облупленного и привыкли к его манере разговаривать. Вот и сейчас собеседник Акопа, вальяжный пожилой грек, спокойно выслушав его темпераментную реплику, кивнул и посмотрел на него, прищурив левый глаз, будто пытаясь проникнуть взглядом под черепную коробку и прочитать мысли Мирзояна.

Словно поняв невысказанные подозрения своего визави, Акоп ударил себя кулаком в грудь и воскликнул:

– Вы меня знаете не первый день, не-ет? Я вас когда-нибудь обманул, не-ет?

«И обманул бы, если бы я не проверял тщательно каждую букву и каждую коробку!» – подумал грек, но вслух ничего подобного не сказал, чтобы не портить отношения.

Он еще раз внимательно просмотрел бумаги, тяжело вздохнул и поставил внизу свою подпись. Мирзоян хлопнул грека по жирному плечу и радостно воскликнул:

– И это самое правильное, что вы могли сделать! Не-ет? Пойдемте к Тофику, отметим эту сделку! Не-ет?

– Не-ет! – передразнил его грек. – К сожалению не смогу, уважаемый Акоп-эфенди. Сегодня день рождения моей младшей дочери, и я должен еще купить ей подарок и пораньше вернуться домой.

– Не-ет? – в театральном отчаянии воскликнул Акоп, заламывая руки. – Не отметить такую сделку? Не-ет!

– В следующий раз, Акоп-эфенди, в следующий раз!

Увидев спину удаляющегося грека, Акоп облегченно вздохнул. Во-первых, он до последнего момента сомневался в том, что сделка состоится: американская говядина давно была просрочена, и об этом знали все, включая мальчишек-разносчиков и рыжего сеттера коменданта порта. Но, должно быть, грек уже нашел какого-нибудь покупателя на говядину, скорее всего, военного интенданта, которому было наплевать на свежесть мяса, а волновали только размеры собственных комиссионных.

Вторая причина облегченного вздоха Акопа заключалась в том, что ему вовсе не хотелось ужинать с этим старым жуликом: у него были куда более приятные планы, сегодня он собирался провести вечер с очаровательной мадемуазель Жюли, французской шансонеткой… И очень рассчитывал, что дело не ограничится только ужином.

Выйдя из здания биржи, Акоп остановился на углу возле чистильщика сапог. Пока мальчишка махал щетками, он просмотрел свежую газету. Не найдя ничего интересного, бросил ее чистильщику вместе с монетой, купил у цветочницы гвоздику, которую тут же вставил в петлицу, и отправился к ресторану мосье Филиппа.

Настроение у него было отменное: он провернул удачную сделку, заработал на ней солидный куш. Впереди его ждал хороший ужин и очаровательная женщина…

Когда до ресторана оставалось всего два квартала, к Акопу подошел незнакомый господин с удивительно противным выражением лица. Такое лицо бывает у чиновников таможни, полиции, судебных исполнителей. Незнакомый господин приподнял шляпу и гнусным официальным голосом спросил:

– Господин Мирзоян?

Акопу ничего не оставалось, как признать очевидное.

– Пройдемте со мной, господин Мирзоян! Вас немедленно хочет видеть господин Кефаль-оглы.

– Кто-о? – удивленно переспросил Мирзоян.

– Высокочтимый эфенди Кефаль-оглы! – повторил незнакомец таким тоном, как будто у него спросили, где в этих диких краях восходит солнце.

– А этот ваш… высокочтимый эфенди никак не может подождать? Не-ет? – тоскливо осведомился Акоп, чувствуя, что прекрасный ужин растворяется в голубой дымке как мираж. При этих словах он вытащил из кармана достаточно крупную купюру и осторожно вложил ее в левую руку незнакомца.

Но этот омерзительный человек отдернул руку, как будто бумажка его обожгла, и едва ли не закричал на Мирзояна:

– Что это? Вы хотели дать мне взятку? Да вы знаете, чем это грозит?

– Я… не-ет, я просто ошибся… я хотел положить это в свой карман, но рука как-то сама… Не-ет!

На этот раз «не-ет» Акопа прозвучало как последняя мольба приговоренного к смерти.

– Может быть, – согласился незнакомец. – Я не настаиваю на своем обвинении, но мы сейчас же должны проследовать к высокочтимому Кефаль-оглы.

Затем, чтобы несколько смягчить произведенное впечатление, он сказал:

– Возможно, высокочтимый эфенди задержит вас не очень надолго. Он имеет к вам несколько вопросов.

Мирзоян обреченно вздохнул и поплелся вслед за этим отвратительным чиновником.

Они свернули с оживленной ярко освещенной улицы, прошли два-три квартала. Дорога пошла под уклон, дома вокруг становились беднее, улицы грязнее, люди малочисленнее и подозрительнее.

«Куда это мы идем? – подумал Мирзоян. – Все правительственные учреждения расположены наверху, в современных кварталах. И вообще, что за странный способ приглашения. Обычно к турецкому начальству вызывают повесткой, приносит ее полицейский или какое-нибудь другое официальное лицо, а здесь меня остановил на улице какой-то странный человек, я даже не спросил у него документов…»

Акоп остановился. Его таинственный спутник посмотрел на него удивленно и спросил:

– В чем дело, господин Мирзоян?

– Куда вы меня ведете? Неужели ваш высокочтимый начальник находится здесь, среди этих трущоб? Не-ет?

– Мы идем к нему наиболее коротким путем, – терпеливо, как неразумному ребенку, начал объяснять турок. – Кроме того, Кефаль-оглы пригласил вас на специальную квартиру, предназначенную для конфиденциальных встреч…

– Тогда, уважаемый, хотя бы покажите мне ваши документы! Не-ет? – выпалил Мирзоян, поражаясь собственной смелости.

– Конечно, – ответил незнакомец и полез во внутренний карман.

Мирзоян с интересом ожидал развития событий. Но вместо документа этот ужасный человек достал из кармана непонятный инструмент – что-то вроде сапожного шила, только очень длинного и хорошо заточенного. Мирзоян смотрел на этот инструмент широко раскрытыми от удивления глазами. Он даже не успел испугаться, только очень удивился и возмутился – что себе позволяют эти турки!

А «этот турок» прижал палец к губам, призывая Акопа Мирзояна к молчанию, огляделся по сторонам, убедился, что, кроме них, на улице никого нет, затем схватил Мирзояна за плечо и сильным неожиданным рывком развернул к себе спиной. Одновременно левой рукой он вонзил свое страшное оружие в затылок несчастному коммерсанту.

Акоп Мирзоян тихо ахнул, и свет у него в глазах померк.

Говорят, в последнюю секунду перед смертью человек видит всю свою жизнь, со всеми радостями и печалями, со всеми грехами и добрыми делами, но Мирзоян успел только подумать, что вряд ли ему удастся поужинать сегодня с очаровательной Жюли… Не-ет?