А. Веста - Звезда волхвов

– Борис?!

Квит обернулся и, погасив хищную ухмылку, игриво козырнул.

– Здорово, студьеус! Какими судьбами?

– Так я ж Сосенский. Крестный тут у меня ментурой командует – полковник Панин, слыхал?

– Полкан твой крестный отец? Как на Сицилии? Круто...

До этой минуты они и не помнили о существовании друг друга, но теперь, случайно встретившись, были одинаково рады встрече. Так ощущают свое единство полные противоположности. Если смотреть со стороны, они своеобразно оттеняли наружность друг друга. Севергин – крепкий светлоглазый блондин с породистым, мужественно приятным лицом. Квит – иного замеса: смуглый, гибкий, с изрядным присадом восточной крови. И если Севергин был прям, как солнечный свет, и бесхитростен в суждениях и спорах, то Квит всегда ускользал, как намазанный оливковым маслом борец, и умело «забалтывал» противника.

– Везет тебе, всюду у тебя родня, а тут мотаешься, как перекати-поле, – балагурил Квит. – Ну, как там наша альма-матер?

– Последний экзамен осталось дожать, и на свободу с чистой совестью и красным дипломом.

– А там куда метишь? Дуй к нам в УБОП!

– Спасибо, только это вряд ли...

– А чего так?

– Сам знаешь, всякого кулика в родимое болото тянет. Здесь останусь.

– Да, отличники академии на дороге не валяются, они сами пробивают себе дорогу! Зацени каламбур. – Квит достал сигарету и мял ее тонкими смуглыми пальцами.

– А ты, краса и гордость УБОПа, какими судьбами попал в наши края? – поинтересовался Севергин.

– Да вот, к святым местам потянуло – испить из Досифеевского родника. В самые жары оно пользительно...

– Испить? Стряслось что-то? Или борцы с мафией остались без работы?

– Пойдем, потолкуем, – понизив голос, позвал Егора Квит.

В сумрачном баре посетителей почти не было. В дальнем углу вполголоса совещались трое кавказцев, похожих, как родные братья.

– Куришь? Пьешь?– спросил Квит.

Севергин покачал крупной белокурой головой.

– Экономишь, легкие бережешь? О, догадался: племенной фонд укрепляешь?

– Тут ты в точку попал: жене скоро рожать, не хочу их здоровье на дым пускать.

– Значится, так... Тебе стакан безалкогольного, а мне вина.

За столиком Квит едва тронул губами тепловатое вино и поморщился:

– «Ин вино веритас!», что означает «истина в вине»... Врут. В родниковой воде ее гораздо больше. Эх, водица, водица, без нее и трава не родится... Воистину вода – чудотворная субстанция, и молодой российский бизнес с этим вполне согласен. Еще вчера эти господа делали деньги прямо из воздуха. Теперь энергично извлекают доллары из земли и воды. И завершая обзор четырех элементов, делаем вывод: впереди – огонь! Либо огонь бунта «бессмысленного и беспощадного», либо пламя рейдерского передела. Вот такая алхимия предпринимательства.

– Забавно... Только не пойму, куда ты клонишь?

– Ты о заводе «Целебный родник» слыхал?

– Да о нем только глухой не слыхал.

Месяца два назад предпринимательская инициатива «Целебный родник» буквально прикипела к монастырскому источнику. Громовый ключ был святыней здешних мест. Если верить легендам, источник под горой явился по молитве Святого Досифея. Пещерка старца, по-церковному «печора», дала начало лесной пустыни. Спустя столетия на месте «печоры» отстроился Сосенский Свято-Покровский мужской монастырь, вблизи возникло поселение и торговый посад. Громовый ключ переименовали в родник Святого Досифея, а Велесов холм – в холм Святого Власия, но в народной памяти он все еще носил имя «скотьего бога».

– Ну и чего ты взъелся? – нахмурился Егор. – Родник – дело Божье, святое...

– Родник-то Божий, а «водяной бизнес» под маркой монастыря – это уже от человеков , и забей, скажем, на территории обители нефтяной фонтан вместо светлой, как слезка, святой водицы, это вряд ли обрадует господ устроителей. Вода гораздо прибыльней! С помощью нехитрых «ирригационных» финансовых схем они обратят родниковые воды в денежные потоки, а после перебросят «северные реки» на банковские счета, где и завершат их окончательную валютную ректификацию, то бишь очистку. Наша контора отследила, что к роднику тянут руки не только теневики, но и хорошо организованное промышленно-политическое лобби. Да и от сделок с монастырской землей не просто попахивает, а прямо-таки разит, и отнюдь не ладаном. «Помощь церкви» наши толстосумы уже давно превратили в бездонный кошель и рассадник махинаций. Вроде гаража под Храмом Христа Спасителя – сверху благодать и позолота, а внизу, знаешь, что делается?

Егора передернуло от сухого свистящего голоса Квита.

– И кто первый в твоих черных списках? Неужто Шпалера?

– Это депутат ваш? Да, большого размаха человек, редкой смелости взяточник. Кавказцам на него просто молиться надо: какой рынище отгрохал в центре города! И не боится, сука, погромов. Но я здесь по другому поводу: «ищите женщину»! Первая в моем личном реестре Ангелина Плотникова.

– Хозяйка «Святого Родника»?

– Так точно, и заодно мраморных хором с пристанью в заповедной зоне.

– Кипишь пролетарской ненавистью?

– На это мне наплевать: у меня к ней личный счет. Помнишь громкое «табачное дело»? Это она организовала ввоз большой партии сигарет под маркой церковной благотворительности. Скандал замяли, но кое-кто так и не смог отмыться. И на контрабанде ее ловили; весь РУБОП на ушах стоял, но все дела закрывали по инициативе «генералки». Ну до чего ловкая баба! Скачет, как блоха на сковороде, и ничем ее не прижмешь. А прижать бы хотелось, бабенка еще сочная.

Квит дохнул сигаретным дымом, и в витиеватом облаке над его головой проступили силуэты пышнотелых гурий.

– А дальше-то что? – вернул его на землю Севергин.

– А то! Засветившись в наших «черных списках», она из контрабандистов решила махнуть в промышленники и прикрыться благотворительностью, как фиговым листком. И уж поверь, ей есть чего прятать. Фирму «Веритас» она скорехонько перерегистрировала как «Родник». Сплошная поэзия, но рыльце снова в пушку и в табачной крошке. Но на этот раз лиса решила пощупать монастырский курятник. Я сюда приехал в составе бригады, вместе с «важняком». Прикрыть этот «блошиный цирк» на корню и баста!

Севергин присвистнул: «важняком» на милицейском жаргоне звался следователь по особо важным делам.

– ...После личной встречи с Ангелиной я завел у себя дома боксерскую грушу, – откровенничал Квит. – Рекомендую: красива, терпелива, упруга и отзывчива.

– Спасибо за совет, но я уже женат... – грубовато отшутился Севергин.

– Завидую, завидую. А я все еще на воле копытом бью.

– А махнем ко мне, с женкой познакомлю, в баньке попаримся, порыбалим!

– Удочку дома оставил, – съязвил Квит, – здесь покруче улов намечается. Детектив можно писать. Название я уже придумал: «Ил и снасти». – Квит окинул взглядом полупустой зал и, понизив голос, продолжил: – Прикинь, сегодня ночью на военном аэродроме в Чкаловске садится загруженный под завязку Ил-76. У таможенников как? Раз на военном, значит, груз оборонного или государственного значения. Адресат груза – ООО «Веритас», она же корпорация «Родник». В декларации – китайская дешевка: удочки, снасти, мягкие игрушки, короче, подарки детям по церковной линии. Сама госпожа Плотникова собирается раздавать их сиротам во время торжеств. Однако есть сведения, что в трейлерах этой благотворительницы всея Руси полно контрабанды. Значится, так... Завтра утром мы совместно с «транспортниками» тормозим кузова и берем мадам с поличным.