А. Веста - Язычник

Мы обогнули город окружной дорогой. Усиленные посты придорожной охраны возвещали о том, что мы приближаемся к секретному, тщательно охраняемому объекту. Машина затормозила в конце сумрачной миртовой аллеи. Солнце село, и почти сразу стало темно.

«Центр Жизни» походил на сверкающий черный кристалл. Стены и окна высотного шестигранника были закрыты панелями из тонированных зеркал. На островерхих башенках и скосах стен тлели багровые блики.

– Положите обе ладони на эту панель.

Я приложил ладони к детектору на массивных бронзовых дверях.

Абадор набрал многозначный код, чтобы электронный стражник запомнил меня и пропустил внутрь здания.

– Ну что ж, добро пожаловать в «Центр Жизни»…

Мы шли по вылощенному вестибюлю Центра. Пропущенный через кондиционеры воздух бил в лицо упругой прохладной волной, но мне постоянно мерещился липкий запах свежепролитой крови и тоскливый звук, как будто за стеной выла собака.

Коридоры, залы, кабинеты и лаборатории были безлюдны. Сплав науки и магии, высочайших биотехнологий и оккультных практик древности не нуждался в многочисленной челяди – достаточно было горстки «творцов», посвященных во все тайны его электронной начинки.

– Вы спросите, почему мы пустили свои корни здесь, в безводной пустыне, в песках Египта? Отвечу: из всех народов Земли лишь египтяне постигли смысл жизни, суть смерти и тайну воскрешения. Пройдемте в наш музей, вернее, реликварий. Вам многое станет понятно…

В реликварии дремал таинственный сумрак. Все экспонаты были накрыты прозрачными колпаками в виде шестигранных кристаллов. Под ними на черном бархате лежали «реликвии». Одни напоминали пожухлый пергамент, другие были похожи на высохшие мощи, могильные амулеты и куски подгнившего савана.

– Взгляните, это листы «Книги мертвых». Этот свиток клали под голову умершему, как путеводную карту потусторонних странствий. А вот и история этого пергамента.

Так… Любопытно: «…эта глава была найдена в Гермополисе, написанная голубым на алебастровой плитке, у ног бога Тота, во времена царя Менкары, князем Гасттеофом, когда последний путешествовал для проверки храмов. Он отнес камень в храм царей. О, великая тайна! Он перестал видеть, он перестал слышать, когда он прочел эту чистую и святую главу, и он не приближался более ни к одной женщине и не ел более мясо животных и рыб»… Да-с. Впечатляет… А теперь пройдемте в «Святая Святых»…

Абадор провел меня в глубину зала, где было устроено что-то вроде ступеней. Так солея и царские врата отделяют алтарь от остального пространства храма. Здесь хранилось самое ценное: поверх хрустальных колпаков на каждую реликвию был наброшен покров из красного бархата, расшитый знаками каббалы.

Абадор сдернул покров с ближайшего экспоната. На подсвеченном постаменте из красного гранита покоилась большая колба, нет, скорее объемистая стеклянная банка старинного образца. Внутри, в зеленоватом растворе, застыла бородатая голова. Черты лица расплылись, но все еще были узнаваемы. Мертвенная подсветка превращала лицо страдальца в пугающую маску. Выпуклый лоб с запавшими висками, чуть вздернутый нос, усы, поредевшая, но все еще окладистая бородка… Срез на шее был неровный, точно пилили тупым резаком.

– Да-да, это голова последнего русского императора. Больше года этот экспонат находился в Кремле, в сейфе Якова Свердлова, но после его безвременной кончины препарат вывезли из России. Мы поместили его в наш реликварий на вечное хранение. Происхождение этого сувенира почти анекдотично. За несколько лет до этого жертвоприношения в одной из «наших» газет была опубликована карикатура: резник отсекает голову венценосному петуху в короне и мантии. Автором этой забавной картинки был мой гениальный дед. Много лет он оставался главным редактором и режиссером истории.

– Вернее, ее кровавых инсталляций.

– О, да вы еще кусаетесь? Все оказалось не так просто. Отрезав царственную главу, мы все еще не можем сладить с «телом»: с этим упрямым и несовершенным народом-богоносцем. В нем есть что-то, не поддающееся анализу и расчету. Может быть, именно вы, как представитель этого народа, поможете раскрыть «русскую тайну»?

– Боюсь, для этого придется производить вскрытие…

Из сумрачной глубины реликвария шло фиолетовое свечение, словно реликвия, накрытая темным покровом, лучилась в темноте. Абадор зажмурился, протирая внезапно заслезившиеся глаза.

– Здесь находится то, ради чего и был воздвигнут весь этот комплекс, то, ради чего в оазис Инанны вернулась жизнь… это «Грааль»…

Голос управляющего дрожал, он словно был не вполне уверен, стоит ли показывать мне то, что лежит под хрустальной пирамидой.

– Итак, с этой минуты вы приняты на работу в наш концерн, и путей к отступлению у вас нет.

– Знаете, Абадор, после всего увиденного мне не хочется работать у вас. А если я откажусь…

– Невозможно, – устало проговорил Абадор. – Вы ведь больше никому не нужны, вдумайтесь – никому. Вы бездомный шизофреник, которого в любую минуту можно сдать властям, как беглого маньяка. А я предлагаю вам блестящее будущее и фантастический успех. На нас уже работают тысячи ученых по всему миру. Возможно, это моя личная слабость, но я доверяю вам. Доверяю настолько, что готов приоткрыть свои самые тайные планы. Нам предстоит собрать в один кулак все силы древней магии и современной науки, всю мощь миллиардов Денис, и весь ваш талант и страсть ученого…

Он старался справиться со спазмом, внезапно перехватившим ему горло. Губы его тряслись от внутренних судорог, волосы шевелились, словно в его лицо бил встречный ветер.

– …Вы воскресите Того, чья кровь осталась на Туринской плащанице. Это и будет давно ожидаемое «второе пришествие», «истинное воскресение», оно ознаменует собой конец исторического цикла! Тысячи разрозненных примет грядущего Апокалипсиса на наших глазах сливаются в неукротимый яростный поток. Остается добавить немного режиссуры, фейерверков, шоу, телевизионной и радиотрансляции с места событий, девушек, наряженных зайчиками, раздачу призов и бесплатных презервативов. Это хорошо разгружает психику масс. А под шумок мы разыграем Страшный суд во всех подробностях. Судный день для всех строптивых и неуправляемых народов, для бесполезных племен, отставших от цивилизации. Само собой, произойдет сброс биомассы. Выживут немногие… Новый круг истории всегда начинался с этого.

Он пропустил меня к постаменту.

Передо мной в прозрачном саркофаге лежал клочок пожелтевшего холста с темными каплями высохшей крови.

Я смотрел на этот клочок, чувствуя, что леденею, как когда-то в лагерном автозаке. Я потерял память, онемел и отупел. «Дословное исполнение пророчеств, Апокалипсис, Страшный суд, Второе Пришествие…» Массовое помешательство пронумерованного человечества, войны, голод, горы трупов, коллапс цивилизации мелькнули в мозгу, как кадры документального фильма. И над всем этим адская ухмылка Абадора…