Сергей Переслегин - Вторая Мировая война между Реальностями

Глобальная война сама по себе явилась, хотя и негативным, но огромным рынком. Умело играя на нем, Соединенные Штаты Америки за четыре года превратились из должника в мирового кредитора. Глобальная война приносила огромные разрушения, причем не только в физическом, но и в информационном пространстве: промышленная продукция не только расходовалась (боеприпасы) или уничтожалась (здания), но и стремительно устаревала морально.

Тотальные войны играли роль высокотехнологичного дезинтегратора промышленности [3] [3] А. И. Неклесса. .

Эти войны в значительной мере способствовали прогрессу – и не только «негативному» – в производстве вооружения. Значительно повысив связность мира [4] [4] Вторая мировая война создала транспортную авиацию, обладающую значительной грузоподъемностью, и «довела» до практического применения реактивный двигатель. Кроме того, проблема снабжения крупных воинских группировок на Тихом океане привела к возникновению логистики, отработке средств связи, обнаружения (радар) и управления. В 1950-1960-е годы эти факторы, соединившись, способствовали триумфу пассажирской авиации и резкому увеличению мобильности населения ведущих стран мира. , они поставили под сомнение такую форму организации общества, как национальное государство.

Поскольку КПСС, как и НСДАП, можно рассматривать как форму общественной организованности, альтернативную национальному государству, не будет преувеличением сказать, что в тоталитарных войнах XX столетия, особенно во Второй мировой войне классические National States вели борьбу с химерическими, но содержащими значительную запасенную социальную энергетику структурами, представляющими собой гибрид обычной политической партии и средневекового рыцарского ордена [5] [5] Но тогда СССР и Германия должны были сражаться на одной стороне? Да, и потребовалось все вероломство Гитлера, вся расчетливость Сталина, все политическое искусство английской и американской дипломатии, чтобы события пошли по-другому. Впрочем, пока мы рассматриваем не одну Вторую мировую войну, но весь комплекс взаимоотношений эпохи тоталитарных войн. И в этой «рамке» только Великобритания и США, образующие одну из сторон конфликта: национальное государство – тоталитарная партия, – всю войну «не меняли фронта». Остальные страны изменяли позицию не раз, регулярно сражаясь с оружием в руках против своих же собственных интересов. .

Второй составляющей конфликта (вообще говоря, вытекающей из первой – борьбы форм управления обществом) является столкновение цивилизаций. Все те же Великобритания и США материалистические, рациональные, демократические, – меняя политические конфигурации, воюют то с оккультной, магической цивилизацией Германии (по М. Бержье, «нацизм – это магия плюс танковые дивизии»), то с коммунистическим Советским Союзом, взявшимся из подручных материалов строить «царство Божие на Земле», то с синтоистской Японией, опирающейся на лозунг «дух сильнее плоти» и бросающей против лучшей в мире противовоздушной обороны отряды летчиков-«камикадзе». Рационализм, как форма бытия, сражался с иррационализмом, комфорт – с воинской славой. Во время Второй мировой войны американский авианосец «Йорктаун» было необходимо срочно отремонтировать, чтобы бросить его в решающее сражение. Среди поврежденного оборудования, замена которого была признана жизненно необходимой, был автомат по производству газированной воды.

Можно найти и еще одну составляющую – столкновение стратегий.

Сражались морские державы против сухопутных. Сражался советско-германский стиль ведения войны, с его акцентом на красоту операции, с англо-саксонским, опирающимся на превосходство в ресурсах и высшую «большую стратегию», искусство выигрывать мир.

«Эту картинку можно раскрашивать в разные цвета» [6] [6] Д. Бронштейн. . Не нужно только искать в тоталитарных войнах XX столетия борьбу добра против зла, цивилизации против варварства, безоружных демократических государств против готовых к войне безжалостных агрессоров.

В современной картине мира Второй мировой войне отводится роль «наглядного урока», рассказывающего о неизбежности поражения бесчеловечной фашистской Германии, дерзнувшей поднять руку на «свободные народы». Этакий Д. Р. Толкиен в голливудско-новозеландской проекции.

Реальности гораздо сложнее. Как я когда-то писал [7] [7] С. Переслегин «Операция „Шлиффен“». В кн. «Иные возможности Гитлера». М.-СПб.: ACT, Terra fantastica, 2001. : все три социально-культурные общности, сражавшиеся между собой во Второй мировой войне, одинаково неприемлемы для современного человека.

«Гитлеровская Германия – это национализм и антисемитизм в самых грубых, первобытных формах, это борьба с университетской культурой и костры из книг, войны и расстрелы заложников.

Сталинский Советский Союз представляется системой, отрицающей всякую человечность и тяготеющей к средневековым социальным импринтам (вплоть до инквизиции и крепостного права).

Для демократического Запада, «владеющего морем, мировой торговлей, богатствами Земли и ею самой», типичны отвратительное самодовольство, абсолютизация частной собственности, тенденция к остановке времени и замыканию исторической спирали в кольцо.

С другой стороны, Рейх – это гордый вызов, брошенный побежденными торжествующему победителю, квинтэссенция научно-технического прогресса, открытая дорога человечества к звездам. СССР – уникальный эксперимент по созданию социальной системы с убывающей энтропией, вершина двухтысячелетней христианской традиции, первая попытка создать общество, ориентированное на заботу о людях и их личностном росте. Наконец, Запад вошел в историю как форпост безусловной индивидуальной свободы, материальной и духовной.

Безоговорочный успех одной из этих цивилизаций является бедой для человечества, гибель любой из них – невосполнимая потеря. И, анализируя события Второй мировой войны, надлежит всегда об этом помнить».

Победа антигитлеровских сил опиралась на неоспоримое материально-техническое превосходство на поле боя в сочетании с количественным перевесом – и это обстоятельство вытекало из самой логики Второй мировой войны, как «конфликта цивилизаций». Завершающая стадия войны стала первым, но не последним примером применения на практике «доктрины Дуэ», предусматривающей отказ от борьбы армий (где всегда «возможны варианты») в пользу методичного и совершенно безопасного для сильнейшей стороны уничтожения городов.

Городя Европы по сей день не до конца залечили раны, нанесенные ковровыми бомбардировками 1943-1945 годов [8] [8] Центр Калининграда / Кенигсберга все еще состоит, преимущественно, из площадей, а на густозаселенном до войны острове Кнайпкоф осталось единственное здание, разрушенное, но не рухнувшее, – кафедральный собор XIV века. .