Сергей Переслегин - Вторая Мировая война между Реальностями

Оставить Тобрук своей судьбе Роммель не мог. Англичане удержали господство на Средиземном море и могли снабжать крепость сколь угодно долго. Могли они и перебросить в Тобрук – в дополнение к 9-й дивизии, 18-й бригаде и полусотне танков – еще пару-другую высших соединений. Это означало, что Тобрук становится неопределенной фланговой угрозой; по мере продвижения в Египет крепость все более и более явно контролировала бы коммуникационные линии итало-немецких войск, ориентированные на Триполи.

Но атакуя Тобрук, Роммель сразу терял преимущество в подвижности. Между тем силы, сосредоточенные в крепости, превосходили весь «африканский корпус», в то время как на границе Ливии и Египта оставалась армия «Нил». Роммель все-таки попытался нанести удар, но успеха не имел, кроме того, потерял 16 из 38-и остававшихся у него танков. Пока (с 11 по 16 апреля) происходили все эти события, итальянское командование в Северной Африке, обратилось в Рим с жалобой на немецкого союзника. Рим, в свою очередь, пожаловался на Роммеля в Берлин, в результате чего в Ливию срочно вылетел генерал Паулюс, направленный Гальдером «чтобы помешать этому солдату окончательно сойти с ума». Паулюс не отличался сильным характером, и Роммель, подмявший под себя итальянских генералов старше его возрастом и чином, легко подчинил Паулюса себе. Подчинил настолько, что представитель ОКХ санкционировал второй штурм Тобрука.

Роммель атаковал ночью, и к рассвету 1 мая прорвал рубеж обороны Тобрука. Танки устремились к порту, но попали на минное поле, потеряв из 40 машин почти половину. Автралийцы под командованием генерала Морсхеда сражались цепко и активно, итальянцы же отказывались идти в атаку. К 3 мая ситуация определилась: немцы захватили часть внешнего обвода обороны крепости, но овладеть ей не в состоянии. Расстроенный Паулюс отбыл в Берлин, запретив новые попытки штурма. 12 мая в Александрию прибыл конвой «Тайгер», направленный по просьбе Уэйвелла, нового командующего английскими войсками в Египте. Адмиралы и генералы возражали против посылки конвоя, пока не устранена опасность вторжения на Британские острова, но У. Черчилль сумел настоять на своем. 57 танков затонуло вместе с одним из транспортов, но остальные 238 прибыли в Африку. Здесь были почти все танки «Матильда» [107], которые на тот момент имела английская армия.

Уэйвелл контратаковал. Это решение, несомненно, было правильным, но генерал допустил типичную английскую ошибку: перед большим наступлением он решил провести сравнительно маленькое, чтобы «изучить обстановку и захватить выгодные исходные позиции». В результате Роммель уяснил не только планы противника, но и рисунок его наступления, и, главное, что наступление будет поддержано танками «Матильда». Противопоставить этим танкам было нечего, но Роммель это не смутило, и он превратил 88-мм зенитное орудие в противотанковое. Орудие было дорогим и заметным, но его снаряды, предназначенные для поражения самолетов на больших высотах, на малых и средних расстояниях пробивали любую броню. В «африканском корпусе» было всего 12 таких пушек, но они были размещены таким образом, чтобы создать огневые ловушки на наиболее вероятных направлениях наступления.

К началу сражения Роммель имел вместе со всеми подкреплениями около 100 танков, половина из них находилась в районе Тобрука. Уэйвелл развернул на границе с Ливией 200 пушечных танков.

Марш английских войск на сближение с неприятелем начался вечером 14 июня и продолжался всю ночь. Танкисты хотели атаковать с ходу, еще до рассвета, но высшие инстанции приказали ждать пока подойдет артиллерия и станет достаточно светло для того, чтобы она могла открыть огонь. Но пушки застряли в песках, и утром танки «Матильда» пошли в атаку. Они сразу же попали в одну из ловушек, и командир успел передать лишь одно сообщение: «Они разносят мои танки на куски».

До вечера англичане потеряли половину своих танков, а Роммель успел перебросить из-под Тобрука находящийся там танковый полк. Силы уравнялись, и на следующий день «африканский корпус» перешел в контрнаступление, угрожая открытому флангу англичан 5-й механизированной (легкой) дивизией, и атакуя его позиции 15-й танковой. На четвертый день операции армия «Нил» отошла на исходные позиции, потеряв 91 танк (против 12 танков, потерянных немцами) и свое название. Теперь она стала 8-й армией.

Неудача летнего контрнаступления стоила должности Уэйвеллу, которого сменил на должности главнокомандующего Окинлек. Свою деятельность командующего он начал со следующего исторического приказа:

«Существует реальная опасность, что наш друг Роммель станет для наших солдат колдуном или пугалом. О нем и так уже говорят слишком много. Он ни в коем случае не сверхчеловек, хотя он очень энергичен и обладает способностями. Даже если бы он был сверхчеловеком, было бы крайне нежелательно, чтобы наши солдаты уверовали в его сверхъестественную мощь.

Я хочу, чтобы вы всеми возможными способами развеяли представление, что Роммель является чем-то большим, чем обычный германский генерал. Для этого представляется важным не называть имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии. Мы должны упоминать «немцев», или «страны Оси» или «противника», но ни в коем случае не заострять внимание на Роммеле.

Пожалуйста, примите меры к немедленному исполнению данного приказа и доведите до сведения всех командиров, что с психологической точки зрения это дело высочайшей важности».

Пока в Северной Африке стороны совершали марши из Египта в Ливию и обратно, вермахт разгромил Югославию, Грецию и английские войска на Балканах. Обстановка на Средиземном море менялась по мере того, как линия развертызания эскадрилий Люфтваффе смешалась дальше и дальше к югу. К концу апреля 1941 года германский «воздушный зонтик» накрывал почти всю восточную и центральную часть Средиземного моря [108].

Возникло множество новых возможностей, но на их реализацию не хватало времени: 15 мая должна была начаться операция «Барбаросса». Хотя 30 апреля А. Гитлер и принял решение отложить Восточную кампанию на пять недель, наполовину убив шансы на успех в России [109], это не меняло ситуацию кардинально. Руководство ОКВ заметалось, стараясь в считанные дни определить стратегические приоритеты и наметить контуры предстоящих операций. В эти дни происходит переброска эскадрильи самолетов в Ирак, попытка высадиться Сирии (безо всякого дипломатического или военного обеспечения этой операции [110]), наконец, следует Критская кампания.

Эта операция представляет собой одну из загадок Второй мировой войны. Крит, бесспорно, смотрится на карте красиво, находясь в самом центре треугольника Греция – Турция – Киренеика, однако эта «красота» – сугубо географическая. Коммуникационные и операционные линии проходят либо к западу, либо (в вариантах) к востоку от этого треугольника. Крит располагается между Афинами и Тобруком, но превратить Афины в главную базу снабжения немецко-итальянских войск в Африке не представлялось возможным (да и Тобрук пока что оставался в руках противника). Во всех остальных отношениях остров совершенно бесполезен для обеих сторон, о чем свидетельствует тот факт, что он оставался немецким до самого конца войны – союзникам и в голову не пришло тратить силы и время на это «стратегическое захолустье».