Александр Костенко - Игра на вес золота

— Ты что несёшь? Как он мог нас так подставить? И с кем, по его мнению, я должен осуществлять задержание этого монстра? С тобой, что ли? Да ты без году неделя в отделе, и в оперативных делах, извини, пока сущий младенец! Нет, я немедленно запрошу связь с генералом и спрошу его прямо: как он себе всё это представляет. Они немцев, значит, прошляпили, а отдуваться нам с тобой. А, точнее, — мне.

— Сомневаюсь, что тебе сейчас удастся с ним поговорить. Подсадным уткам связь не положена, тем более по «Росе». Так что, хочешь ты этого или нет, а просчитала его я и брать его за жабры тоже буду я. Так что он — мой! Всё, я отправляюсь спать. Разговор окончен. А ты, пожалуйста, постарайся не проспать. Держись меня, дурачок, и прыгнешь мимо подполковника, сразу в полкаши.

— Совсем рехнулась баба, — только и сумел пробурчать Суходольский, отвернувшись к костру.

В землянке командира партизанского отряда было, несмотря на тёплую погоду, натоплено, поэтому сырости почти не ощущалось. Однако Гудкова бил такой сильный озноб, что даже стакан ядрёной самогонки, спешно принесённый по настоянию комиссара отряда Рыбникова, не унял дрожь во всём теле. Они попали в распоряжение особого партизанского отряда «Дед» случайно, наткнувшись возле железнодорожного полотна на возвращавшихся с задания подрывников Ивана и Матвея. Они и привели малочисленный отряд Гудкова в расположение партизан.

После пятиминутного разговора с комиссаром отряда, бывшим вторым секретарём Смоленского горкома партии Рыбниковым, хорошо знавшим Гудкова ещё до войны, их не стали долго мурыжить вопросами, а просто зачислили в штат отряда и поставили на довольствие. Гудкова же после осмотра врача хотели уложить в имевшийся при отряде небольшой госпиталь, но майор настоятельно попросил сначала обеспечить ему срочную связь с Большой землёй.

— Да пойми ты, Сергей Владимирович, связь будет только послезавтра. Ждём самолёт с Большой земли. Он должен доставить новую рацию и батареи. Наш передатчик вчера во время миномётного обстрела разбило. Ну что я тебе как маленькому всё объясняю. Ложись, отдохни, выспись, наконец. Потерпит твой доклад до завтрашнего вечера. Всё равно пока ничего сделать нельзя. Уж мне-то, своему старому другу, ты поверить можешь?

— Тебе, Степаныч, могу, но информация действительно очень срочная… — еле слышно пробормотал майор и через секунду ровно задышал во сне, уронив голову на стол.

Самолёт не прилетел ни на следующий день, ни на второй и даже ни на третий. Немцы с помощью самолётов-разведчиков, так называемых рам, как между собой прозвали их партизаны, постоянно проводили разведку с воздуха, а потом усиленно бомбили тщательно подготовленные партизанами посадочные площадки, выложенные для приёма самолётов и грузов кострами. Немецкие зенитки круглосуточно контролировали воздушное пространство над партизанским краем, сводя на нет самые отчаянные попытки Большой земли снабдить партизан всем необходимым. Положение отряда с каждым днём становилось хуже и хуже. Уже ощутимо не хватало боеприпасов, продуктов, медикаментов, а дефицит взрывчатки стал просто катастрофическим. Кроме того, немцы практически каждый день предпринимали против партизан карательные операции, местами довольно успешные, а сочувствующие партизанам деревни выжигались дотла. Вскоре в отряде стало известно, что такая небывалая активность немцев обусловлена прибытием в Дорогобуж карательной зондеркоманды под командованием некоего Вольдемара Шварца.

— Будем посылать связного в город, — решил на утреннем совещании командир отряда по прозвищу Дед, — другого выхода я просто не вижу. Городское подполье, конечно, собрало нам, что смогло, но, главное, — появится возможность выйти на связь с Москвой, сообщить новые координаты для отправки нам грузов. Кроме того, как вы знаете, в отряде есть несколько тяжелораненых товарищей, им остро необходимы медикаменты. Решено: в город пойдёт, — командир сделал паузу, как бы обдумывая последнюю кандидатуру, — Елена Веретенникова, она сама вызвалась, и я лично не возражаю. Тем более что она — местная.

Собирали Леночку в город всем отрядом. Тоненькая, гибкая как тростинка, одетая к тому же в лёгкий сарафанчик и цветную косынку, из-под которой торчали в разные стороны косички с простыми белыми лентами, Леночка из молодой красивой девушки волшебным образом превратилась в прелестного подростка.

Вечером того же дня она условным сигналом постучалась в дверь дома на Садовой улице, где жила проверенная подпольщица Валентина Павловна, фельдшер городской больницы.

— Ну, здравствуй, красавица, — обрадовалась девушке Валентина, — сейчас соберу на стол. Перекусим и займёмся нашими делами.

За столом Валентина подробно расспросила об отряде, там у неё, как оказалось, воевали два сына, поведала обстановку в городе. Особенно ругалась на толстяка Шварца.

— Никого не жалеет, — сетовала она, — совсем житья от его бандитов не стало. Тебе, красавица, тоже нежелательно днём без надобности в город выходить. Ты девка видная, хоть и не дашь тебе больше пятнадцати, а всё одно — попадёшься шварцовским бандитам, заберут к себе в отряд. Они, милочка, никем, даже детьми, не гнушаются. Так что будь очень осторожна. И, знаешь, что? Пожалуй, к связному я сама схожу, а ты пока дома посиди, а то, неровен час, ещё попадёшься им на глаза.

Собралась Валентина буквально за минуту. Накинула платок и, остановившись уже у дверей, сказала:

— Сиди тихо, ко мне вроде гости не захаживают, но если кто зайдёт, тверди, что ты племянница моя с Вязьмы, одна без родителей осталась, вот и добралась к тётке. Всё же я при больнице, со мной тебе сытнее будет. Приехала, если что, сегодня, а в комендатуру отметиться завтра с утра собираешься, хочешь при больнице нянечкой пристроиться. Всё поняла? Да не бойся ты никого, это я так, на всякий случай. Скоро вернусь, думаю, часа за два обернусь. Только сиди тихо, как мышка. Стемнеет, свечу не зажигай. Поняла? Я быстро, — и неслышно притворила за собой дверь.

Леночка присела на кровать, в самый дальний уголок, и, обхватив колени руками, задремала. Разбудил её громкий стук в дверь. Со сна Леночка подумала, что вернулась Валентина, за окнами было совсем темно, и только отперев дверь, поняла, как ошиблась. В горницу неожиданно ввалились двое пьяных мужиков в форме с какими-то странными нашивками на рукавах, девушка таких ещё не видела.

— Валентина! — с порога заорали они. — Спирт давай! Потом в полутьме разглядели девушку и, гадко ухмыльнувшись, переглянулись.

— А это ещё что за красавица?

— Племянница я, Валентины родной сестры дочка, — девушка попятилась вглубь комнаты, мгновенно почувствовав опасность.