Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

— Угу.

— Ну вот. Так что арестовывать его я не буду, а сразу в расход.

— А приятелей его?

— Бандитов, что ли? А чего с ними церемониться? Они моих друзей постреляли, — добавил Опалин сквозь зубы. — Так что…

Проследив за направлением взгляда игрока, Иван понял, что тот смотрит на список, висящий на стене.

— Ты его не найдешь, — раздумчиво промолвил Авилов. — Он слишком хитер. И ходят слухи, что ему помогает кто-то из ваших.

— Знаю, — Опалин не кивнул, а злобно мотнул головой.

— Мы можем с тобой договориться?

— Это как?

— Если я тебе помогу, ты не убьешь Стрелка, а отдашь его мне. С остальными делай что хочешь. Но Стрелок — мой.

— Зачем он тебе? — спросил Иван, буравя собеседника взглядом.

— Так. Он мне кое-что должен, — игрок усмехнулся, и, когда Опалин увидел эту усмешку и то, как мгновенно преобразилось простоватое лицо собеседника, у юноши начисто пропало желание выпытывать, что именно Ларион должен странному гостю. — Но в одиночку я до него не доберусь. И ты тоже. Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Я получаю Лариона, ты — всех остальных. И еще одно условие: о моем участии в деле ты не рассказываешь никому. Ни слова, ясно? Я и так слишком многим рискую.

Опалин задумался. Он не любил картежников, бильярдистов, игроков в домино. В его глазах все они были паразитами, обузой общества — не говоря уже о том, что деятельность некоторых из них нередко добавляла угрозыску работы. Но человек, устроившийся на его продавленном диване рядом со своей королевской шубой, внушал ему нечто вроде уважения. Во-первых, Авилов предупредил его в трактире; во-вторых, он действительно серьезно рисковал. И самое главное — он определенно ненавидел Стрелка и хотел помочь с его поимкой.

— Скажи, как именно ты сможешь мне помочь? — спросил Иван.

— Еще не знаю. Там видно будет. Я же говорю: люди болтают, — Авилов усмехнулся.

— А что-нибудь тебе о нем известно? Где он сейчас?

— Я не узнавал.

Странным образом этот лаконичный ответ успокоил Опалина. Он не выносил болтунов, любителей красивых фраз и эффектных жестов. Куда больше ему нравились люди, которые мало говорили, но много делали и которые честно признавались, что чего-то не могут или не знают. Однако все вышесказанное вовсе не значит, что Иван с ходу проникся к своему гостю доверием. Он решил, что при первой же возможности наведет о нем справки, когда это можно будет сделать, не привлекая ничьего внимания. "Играет в бильярд — значит, много где бывает и сталкивается с самой разной публикой… Может, он действительно сумеет мне что-нибудь подсказать — насчет Стрелка. А если нет… В конце концов, хорошо иметь хоть какого-нибудь соратника. Лучше, конечно, такого, на которого можно положиться…"

— Ты что-нибудь слышал о магазине "Арка"? — решился Опалин. — Он находился раньше рядом с трактиром Кутепова, а потом хозяин продал Савве помещение.

— И Савва там устроил бильярдный зал, — кивнул игрок. — Все верно.

— Я не об этом. Я вот что хочу знать: может, кто-нибудь из работников "Арки" был связан со Стрелком или его людьми? Или хозяин, некий Аркадий Вульф?

— Он умер в Праге пару месяцев назад, — равнодушно заметил Авилов. — А насчет "Арки" скажу вот что: если бы там кто-то был связан со Стрелком, Ярцев не стал бы покупать магазин. Никогда.

— Это Кутепов его купил, — напомнил Опалин.

— Неважно. Он делает только то, что одобрит Сидор. Со стороны кажется, что Кутепов — главный, но на самом деле это не так. Все решает Ярцев, и так было всегда.

— А когда они торговали… — не удержался Иван.

— Да, и в 19-м году тоже, — ответил Авилов, угадав завершение фразы до того, как оно было произнесено.

— Как ты можешь с ними общаться, зная, что они за люди? — вырвалось у пораженного Опалина.

— А как ты общаешься с убийцами у себя в угрозыске? Для тебя это часть работы, верно? Ну так для меня Ярцев — тоже часть работы. Он устроил мне встречу с Берманом, который нарочно для этого приехал в Москву.

— Это брюнет, что ли?

— Ну да. Я играл с ним сегодня.

— Выиграл?

— Конечно. Я лучше.

Он говорил, не хвастаясь, а словно констатируя общеизвестный факт. Опалин поймал себя на том, что сидящий на диване человек ставит его в тупик. Франт, но без заносчивости, способен отмычкой открыть дверь, но не уголовник. Иван никак не мог раскусить, кем он был на самом деле, откуда происходил, и положил себе обязательно прояснить этот вопрос.

— А ты много зарабатываешь? — спросил Опалин.

— Мне хватает.

В интонации ни тени насмешки, только на самом дне светло-серых глаз что-то блеснуло, как лезвие кинжала. И хотя Иван был еще очень молод, он сообразил, что человек этот — крепкий орешек и что просто так к нему не подступиться.

— Слушай, — начал Опалин, — я совсем забыл тебя поблагодарить…

— За что? Ты же и так с гранатой пришел.

— Ну, я… да. На всякий случай…

Авилов поглядел на него и засмеялся.

— Ладно, давай о деле, — сказал игрок. — Я не знаю, как скоро мне удастся что-то узнать. Но как только, так сразу. Оставь мне свой телефон.

Опалин стал путано объяснять, что он сейчас не на работе и дома он не всегда, потому что… Но под взглядом игрока понял, что все эти объяснения совершенно лишние, и стал искать, на чем писать. Разумеется, ничего такого под рукой не оказалось, и тогда он оторвал клочок от газеты и сбоку от рекламы фабрики "Красное веретено" имени Демьяна Бедного нацарапал два номера: домашний и рабочий.

— Надо нам придумать какое-то условное сообщение, если к телефону подойдет другой, — сказал Авилов, бережно укладывая этот жалкий клочок в золотой портсигар. — Вот что: я скажу, что звонят… — он поглядел на рекламу, — от Бедного [89] Демьян Бедный (настоящее имя Ефим Придворов, 1883–1945) — поэт, известный в то время главным образом своими баснями "на злобу дня". Активный член партии большевиков. Долгое время держался около вождей и жил в Кремле, пользуясь славой и почетом, пока Сталин его не выставил его оттуда. .

— Я с ним не знаком, — сказал Опалин.

— Это неважно. Услышишь, что тебя искали от Бедного, — значит, от меня.

— И что мне тогда делать?

— Перезвони по телефону 4–33–60. Это мой номер.

— А если у тебя соседи к телефону подойдут? Что я им скажу?

Авилов усмехнулся и поднялся с дивана.

— Никто не подойдет. У меня отдельная квартира.

— Счастливый ты человек! — не удержался Иван. Сам он об отдельной квартире мог только мечтать.

Игрок пристально поглядел ему в лицо, словно подозревая, что собеседник хотел каким-то образом его задеть, но понял, что тот выразился без всякой задней мысли, и стал одеваться.

— На всякий случай напоминаю тебе, — негромко проговорил Авилов, натягивая щегольские заграничные перчатки. — Нигде мое имя не упоминать, никак и ни при ком. Ясно? Иначе нашему сотрудничеству конец.