Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

– Сергей Иванович.

– Хорошо. Федор Иванович был инженером, это я знаю. Чем занимался Сергей Иванович?

Иван уже составил себе представление о том, чем занимался старший брат, но ему хотелось услышать ответ Ермиловой.

– Оккультными науками, – спокойно ответила она.

– То есть спиритизмом и… всякими такими штуками?

– Да.

Она явно напряглась, отвечая, и Опалин понял, что эта тема ей не слишком приятна. Платон Аркадьевич хмуро смотрел на цветущий жасмин за окном. Папироса дымилась в его пальцах.

– Я так понимаю, вы хорошо знали Вережниковых? – спросил Опалин. – Вы ведь жили в усадьбе?

– В общем, да. Когда отец умер, выяснилось, что после него осталось много долгов, и мы… Одним словом, я и мама перебрались сюда.

– Ваш отец был убит, верно?

Киселев нахмурился.

– Это был несчастный случай, – удрученно пробормотала Лидия Константиновна.

– На охоте, верно? И кто его убил?

– Неизвестно.

– Послушайте, – сказал Опалин, начиная раздражаться, – даже в царской России проводили дознание, вели следствие, и такие несчастные случаи не были исключением. Следователь что-нибудь нашел? Ведь наверняка он должен был прийти к каким-то выводам…

Лидия Константиновна посмотрела на него с мукой во взоре.

– Судебный следователь закрыл дело. Виновного так и не нашли. Но ходили слухи, – она сглотнула, – что это был Федор Вережников.

Вот тебе на. Вообще-то Опалин ставил на другого брата.

– Честно говоря, – вмешался Платон Аркадьевич, – я не понимаю, какое это имеет значение сейчас, когда…

– Все имеет значение, – оборвал его Опалин, и Киселев поразился его изменившемуся тону. – За что инженер застрелил вашего отца? Он был пьян и палил куда попало? Или вашему отцу просто не повезло, что он подвернулся под пулю?

– В уезде считали, – мрачно ответила Лидия Константиновна, – что Федор Иванович хотел… хотел убить любовника своей жены. Он… он ревновал ее.

– А ваш отец…

– Нет. – Она резко мотнула головой. – Моему отцу, как вы изволили выразиться, не повезло. Он просто оказался не там, где надо.

– Как звали жену инженера?

– Зинаида Станиславовна, урожденная Чернецкая. Но…

– Вы хорошо помните, что происходило после гибели вашего отца? Не было никаких призраков… как это говорится… потусторонних явлений? Нет?

– Разумеется, нет, – пробормотала Лидия Константиновна, глядя на него во все глаза. – Я тогда была совсем маленькой, но из рассказов матери… она ни о чем таком не упоминала. И дядя Федор… если хотите знать, он был замечательным человеком. Если он и в самом деле тогда выстрелил… это могло быть только несчастным случаем, понимаете? Я… я никогда его ни в чем не упрекала. Он платил за мое образование, он…

Взволновавшись, она приложила руку ко лбу. Опалин не стал торопиться со следующим вопросом, дав ей время успокоиться.

– Где вы учились? – спросил он через некоторое время.

– В московской гимназии, а потом в Петербурге на курсах.

– То есть вы надолго уезжали из усадьбы?

– Да, но мама жила здесь, и я к ней возвращалась. Она… она привыкла… И у нас не было денег, чтобы жить в Петербурге, – добавила Лидия Константиновна, сделав над собой усилие. – Я давала уроки, но этого было мало. И она потеряла вкус к жизни после того, как отец… как его не стало. Она не хотела никуда переезжать… вообще не хотела двигаться. Даже когда в пятом году…

– А что тогда случилось?

– Как что? Волнения. Местные жители ворвались в дом, а потом попытались сжечь усадьбу.

А вот этого Пантелей не говорил, мелькнуло в голове у Опалина. Упоминал только про семнадцатый год.

– Они пытались сжечь ее, потому что ненавидели Вережниковых, или из-за того, что Сергей Иванович занимался этим… спиритизмом? – спросил он напрямик.

– Они считали его колдуном, – кивнула Лидия Константиновна. – Да, я думаю, главным образом из-за Сергея Ивановича. Но он их напугал, и они убежали.

– Как напугал? Чем?

– Я… Меня тогда здесь не было. Я слышала, он заставил ходить мебель. Мебель набросилась на них.

Опалин распрямился, недоверчиво глядя на собеседницу.

– В каком смысле, простите?

– Ну… мебель взбунтовалась и выгнала их из дома. Потом они собрались, попытались поджечь его, но началась страшная гроза, и… Огонь погас, не успев разгореться. После этого они долго боялись приблизиться.

Опалин поморщился и, чтобы собраться с мыслями, протянул руку к тарелке с земляникой и взял одну из ягод. Папироса обожгла пальцы учителю, и он, досадливо сморщившись, сунул ее в пепельницу.

– Я думаю, – буркнул Платон Аркадьевич, не удержавшись, – товарищ из Москвы скажет, что все это вздор.

– Нет, – внезапно промолвил Лидия Константиновна, качая головой. – Вы не знали Сергея Ивановича, а я знала. И я верю, что он многое мог. Однажды я без предупреждения вошла в кабинет, где… где он обычно давал сеансы. Он сидел за столом, закрыв глаза и подняв руки ладонями вверх, а вокруг него в воздухе кружились карты. И это был не трюк, не обман зрения. Я видела это точно так же, как вижу вас сейчас.

Искренность ее тона поразила Опалина.

– Его многие пытались уличить в шарлатанстве, – быстро продолжала Лидия Константиновна. – Говорили, что он пользуется людской доверчивостью, что он… Но он помогал и людям, у которых не было денег, и ничего не требовал взамен. Он действительно обладал сверхъестественными способностями и…

– Вы видели Распутина? – прервал ее Иван.

Лидия Константиновна открыла рот.

– Распутина… ох. Да, он приезжал сюда. У него был ужасный взгляд… гипнотический, – прибавила она, содрогнувшись. – Вокруг него суетились какие-то тараканоподобные людишки…

Последнее замечание заинтересовало Опалина. Оно выбивалось из общего строя речи собеседницы, и он подумал, что визит Распутина действительно произвел на Лидию Константиновну неизгладимое впечатление.

– Они говорили с Сергеем Ивановичем за закрытыми дверями. Потом Распутин уехал, недовольный… То есть мне так показалось. Сергей Иванович провожал его, и в дверях Распутин внезапно остановился… Сказал что-то вроде «Все ты врешь, врун ты, барин!». Потом неприятно улыбнулся и вышел. Вы бы видели, как его свита лебезила и…

Опалин открыл рот, чтобы спросить, правда ли, что Вережников предсказал Распутину его будущее, и закоченел. Он внезапно понял, что незаметно для себя всерьез втянулся в темное пространство, где господствовали суеверия, мистика и ожившая мебель, которая каким-то образом изгоняла из дома взбунтовавшихся крестьян. А ему – он чувствовал это – жизненно важно было оставаться скептиком. Мебель не может ходить; будущее нельзя предсказать по той простой причине, что его еще нет, а пляшущие в воздухе карты, которые видела Лидия Константиновна, наверняка объясняются каким-нибудь нехитрым фокусом. Знать бы только, каким…