Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг [Компиляция]

Опалин напрягся.

История стала приобретать совсем уж странный оборот.

— Ваш брат как-то объяснил происхождение денег?

— Нет. Он сказал что-то вроде того, что это гонорар за старую работу.

— Что он имел в виду?

— Понятия не имею.

— А чем он занимался, кроме того, что был архитектором?

— Ничем.

— И у вас нет никаких догадок…

— Там было слишком много денег, — мрачно сказал Иван Ильич. — Что бы вы подумали на моем месте? Конечно, если бы он их заработал честным путем, он не стал бы ничего скрывать.

— Резонно, — пробормотал Опалин, хмурясь. — Ваш брат отдал эти деньги бывшей жене?

— Насколько мне известно, он встретился с ней и озвучил сумму. Но Лиза захотела больше. Я избавлю вас от описания его разговора с ней, — усмехнулся Иван Ильич. — Поверьте, Максим был вовсе не глупым человеком, но когда судьба захочет кого-то погубить, она легко отнимет последние крохи разума. Я умолял его отступить, Вера плакала, но брат не желал ничего слушать. "Они мне заплатят" — вот все, что я от него добился.

— Они?

— Так он сказал.

— Я правильно понимаю, что после разговора с женой ваш брат пошел к людям, которые уже ему заплатили, причем хорошие деньги, за какую-то старую работу, и стал просить прибавки?

— Полагаю, так все и было.

— Где он с ними встречался?

— Он не говорил. Но мне помнится, что накануне того вечера, когда я увидел его с деньгами, Максим отсутствовал полдня или около того.

— Может быть, он ездил в Ялту?

— Не знаю. Может быть.

— Что было после того, когда он ушел просить прибавки? Ваш брат что-то сказал, когда вернулся домой?

— Он не вернулся.

В комнате повисло молчание.

Снаружи шаркал и шумел ливень. Где-то хлопала неплотно прикрытая ставня.

— То есть когда он попросил больше, его убили. — Иван мгновение подумал. — Покажите мне, пожалуйста, те деньги, которые он успел получить.

— Не могу.

— Почему? — Опалин оскорбился. — Вы что, думаете, что я попытаюсь их присвоить?

— Я не могу их показать, — терпеливо ответил Иван Ильич, — потому что они исчезли из его кабинета. Кто-то забрался в дом и унес их. Моя сестра всегда уверяла, что у нее очень чуткий сон, но тем не менее факт остается фактом. Окно в кабинете Максима было открыто, ящик выдернут из стола, деньги пропали. И не только они, кстати: кто-то унес его золотые запонки, портсигар и еще несколько памятных вещиц.

— Вам нужно завести нормальную сторожевую собаку, — проворчал Опалин.

— Приму ваш совет к сведению, — Иван Ильич наклонил голову и усмехнулся.

В комнату заглянула Вера Ильинична.

— Просто ужас, что там творится… Вам достаточно света?

Опалин поблагодарил ее, добавив, что все прекрасно, и хозяйка дома удалилась.

Снаружи загремел гром, и собака отозвалась из-под стола жалобным повизгиванием.

— Вы думаете, что вас обокрали те же люди, которые убили вашего брата? — спросил Опалин у хозяина дома.

— Я почти в этом уверен.

— А вы не думали, что его бывшая жена может иметь какое-то отношение к…

— К чему? К краже?

— Например. Узнала, что бывший муж погиб, вспомнила, что у него хранилась значительная, по вашим словам, сумма. Ну и…

— Нет, это не она.

— Почему вы так решили?

— Факты, знаете ли. В то время Лиза со своим новым мужем находилась в Симферополе. Кажется, это называется алиби. — Иван Ильич вздохнул. — Нет, конечно, я был бы не против, если бы ее уличили в чем-нибудь этаком и отправили в тюрьму.

— В допр, — машинально поправил Опалин, — сейчас нет тюрем.

— Вы наивное дитя, — промолвил Иван Ильич, качая головой. — Какая разница, как назвать явление, если суть его не изменилась… Назовите тюрьму хоть розой, она все равно розой не станет.

— Я не дитя. — Иван надулся.

— Знаете что, — неожиданно объявил хозяин дома, — мне хочется с вами покурить. Если вас не затруднит, вот там, в углу, лежит коробка…

— Тут только одна коробка, — проворчал Опалин, сориентировавшись по указаниям Ивана Ильича, — и для папирос она великовата.

— Все равно, несите ее сюда.

Когда через несколько минут Вера Ильинична вошла в комнату, она увидела, как ее брат и Опалин попыхивают сигарами, причем у агента московского угрозыска такой вид, словно он столкнулся с сигарами впервые в жизни.

— Ваня, твои гаваны… — пробормотала Вера Ильинична, растерявшись. — Ты же столько лет их берег!

— Пускай, Вера, пускай, — ответил брат, махнув рукой. — Для кого их беречь? Для этого, из рая… из райкома? Да ну.

Хозяйка дома с изумлением поглядела на Опалина и вышла.

— Должен сказать, я понимаю ваши опасения, — начал молодой человек после паузы. — Люди, которые убили вашего брата и без труда забрали деньги, которые ему дали… Вы подумали, что они могут вернуться. А в доме только вы с сестрой. И вы знаете, что не сможете ее защитить.

Иван Ильич вздохнул.

— Я кое-что вам не сказал, — проговорил он, нервно дернув челюстью. — Насчет сторожевой собаки. Так вот, она у нас была. Но в ночь, когда деньги исчезли, ей перерезали горло и кровью написали на стене: "Молчание — золото".

Опалин вытаращил глаза и, не сдержавшись, выругался.

— И да, вы правы, — как ни в чем не бывало продолжал его собеседник. — Я понимаю, что не смогу защитить Веру, если что случится. Поэтому я решил, что… Мы решили ничего никому не говорить, — поправился он.

— Но мне вы открылись, — буркнул Опалин. — Почему?

— Черт его знает, — Иван Ильич пожал плечами. — Вам не хватает манер, но, кажется, стержень у вас правильный. Понимаете, если у человека нет морального стержня, все остальное не имеет никакого значения.

Опалин насупился.

По молодости он терпеть не мог, когда его качества взвешивали и оценивали, да еще в его присутствии. И в то же время его не покидало ощущение, что собеседник своей характеристикой словно выдал ему орден.

— Вы докуривайте сигару, — сказал хозяин дома. — Бьюсь об заклад, такие, как у меня, вам еще долго не попадутся.

Окончание его фразы покрыл раскат грома, а через несколько минут в окна хлынул солнечный свет.

Гроза кончилась, и Иван Ильич бережно прикрутил фитилек керосиновой лампы.

— Ваува…

Он вынырнул из сна, как выныривают с глубины, и тотчас же ощутил, как его трясут за плечо.

— Ваня, вставай! — кричал кто-то смутно знакомым голосом. — Да проснись же, чтоб тебя…

Опалин открыл глаза.

Возле его кровати стоял Парамонов, и Ивану сразу же бросилось в глаза выражение лица начальника угрозыска: свирепое и растерянное одновременно.

Так выглядит человек, который упустил ситуацию из-под контроля; человек, который считал себя сильным и вдруг обнаружил, что вовсе не является таковым.