Олег Гриневский - Тайна Великого Посольства Петра

Хотя… можно ли считать проигравшим человека, который обрел зрение, если даже мир, который он увидел собственными глазами, оказался совсем иным, чем казался прежде? Венские переговоры прояснили для русской дипломатии политическую картину Европы: Австрия ищет мира с Турцией. Ее победы обеспечивают присоединение к ней Венгрии и Трансильвании, и никакими силами ее воевать уже не заставишь. Главное для нее сейчас — освободиться от этой уже ненужной войны для борьбы за испанское наследство. А Россия? Пусть воюет одна, оберегая австрийский тыл от турок и татар. Позиция других союзников Польши и Венеции — не вполне ясна. Но, очевидно, без Австрии и они воевать не будут.

Что делать дальше? Воевать против Турции одним? Но хватит ли сил и умения? И не будет ли Россия таскать каштаны из огня для других? Не в этом ли замысел австрийцев и действующих с ними заодно англичан и голландцев? Сорвать переговоры? Но из этого явно ничего не получится: австрийцы пойдут на заключение мира и без России. Бросить все, покинуть переговоры и выйти из европейской политической игры? Но это значит отказаться от всего, что задумано, — от доступа к морям, от обновления России. Или перестроиться на ходу? Нет, целей не менять, но поменять пути и способы их достижения. Как писал известный советский историк Н. Н. Молчанов, "даже в самой сложной, в чем-то безнадежной ситуации надлежало сделать все, что можно, для наилучшего обеспечения интересов России. Истинное дипломатическое искусство начинается там, где действуют с минимальными шансами на успех. Это искусство кончается и превращается в капитуляцию, если такими шансами пренебрегают и отдаются на волю слепого случая". Все это так. Но как же трудно бывает использовать этот минимальный шанс.

Все, кончилась большая политика в Вене. Теперь Петр рвется в Венецию. Ему, как ребенку, нужна любимая игрушка — море. Он мечтает жить там уединенно и снова с топором в руках строить, строить, узнавая в работе секреты знаменитых венецианских галер, одержавших блестящие победы над турецким флотом… Возможно, из Венеции он поедет в Рим. Об этом сообщает папскому нунцию сам Леопольд I. Нунций доволен и льстит императору: "Никогда еще при дворе его цесарского величества не появлялся столь высокий государь, оказывающий такое уважение августейшему дому".

Цесарь тоже доволен и потому принимает комплимент благосклонно. Действительно, говорит он, в Вене еще не появлялось подобной персоны. Московский царь обладает здравым суждением и добрым сердцем. Он более цивилизован, чем выглядит.

А Петр мечтал уехать из душной Вены — там нет ни моря, ни доков, ни кораблей. Вот только послам его никак ехать нельзя до официальной аудиенции у императора. Это было бы грубейшим нарушением протокола — оскорблением императорскому дому. И как назло, нерасторопный Борзов с подарками для этой церемонии запропастился где-то на проселках Европы. Только 2 июля пришло сообщение, что он добрался наконец до Варшавы. Это значит, что ждать придется еще две-три недели, как минимум.

К тому же император пригласил Петра на "Виртшафт" — бал-маскарад во дворце Фаворита. Это был любимый праздник венской знати. "Избранное общество, богатство одежд, пышное убранство, роскошь угощения, непринужденная веселость, танцы до самого рассвета, наконец, любезность венских дам высшего круга, где немало было красавиц, — все придавало этим маскарадам высшую прелесть" — так описывал этот бал известный русский историк Устрялов.

И давался он в честь Петра после двадцатилетнего перерыва из-за войны с турками. Венских аристократов оповестили об этом событии в их родовых имениях, где они укрывались от летней жары, и они с восторгом откликнулись.

Что ж, Петру не оставалось ничего, как ждать. В Вене все было пересмотрено, и Петр с Лефортом и Головиным отправились в Баден. К ним присоединился Алексашка Меншиков — веселая получиласъ компания. А Возницына в Вене на хозяйстве оставили — пусть готовит визит в Венецию.

Чудный городок Баден.

У самой кромки холмов Венского леса, там, где стройные виноградники, добежав, замерли у альпийских предгорий, притаилась маленькая деревушка. Ее и не видно с дороги: она утонула в зеленых садах. Только красные черепичные крыши на поверхности да белые в своей строгости шпили церковок с крестами золочеными. Тихо до изумления… Ударит задумчиво и как бы со значением колокол с ближайшей кирхи. Не успеет смолкнуть, как откликнется ему другой, что подальше, и пойдет тихий перезвон по всему Венскому лесу. И опять тишина.

Городок, однако, хоть и мал, но знаменит. Из-под земли бьют ключи горячие и тяжело пахнущие серой. Этими ключами знаменит, Еще римляне древние их приметили. С тех давних пор и известен Баден — Купальненск, если перевести на русский.

Но русские все на свой лад переиначат. Такая уж у них манера. То ли в шутку, то ли для простоты прозвали в Петровой компании этот город "Теплицы". Из-за этого большая путаница получилась. Дело в том, что попало это название в походный журнал и расходную книгу посольства. А это уже документ. И стали потом историки эти "Теплицы" искать. Однако в Австрийской империи оказалось два города с таким названием: один — в Чехии, а другой — в Венгрии. Но у Петра до них добираться времени не было.

А вот австрийские источники однозначно указывают: ездил Московский царь в Баден, а не в какое другое место.

В баденской городской хронике отыскал я упоминание, что Петр приехал в Баден 3 июля, чтобы принимать ванны Герцогбад, и пробыл в городе пять дней. Жил он в доме 1 8 по нынешнему переулку Фрауенгассе. Мы с сыном нашли это место. В самом центре Бадена, где стоит обязательный для всех австрийских городов нарядный памятник чуме, спускается к реке Швехат извилистая улочка Фрауенгассе. Но дом, где жил Петр, не сохранился*. Сгорел, наверное, во время пожара 1814 года, как и многие другие баденские дома. Но чуть дальше, на соседней улице, еще стоят дома того далекого времени.

Нетрудно представить, как потешался Петр, когда въехала его карета в узенькую улочку. Дома-то были маленькие, хоть и двухэтажные, как игрушечные. Петр при его росте рукой до второго этажа достать мог. И комнаты крохотные, но зато уютные, где душно пахнет яблоками и далеким детством. Петр любил такие комнатки с низкими потолками. Это известно.

И еще, наверное, веселились русские потому, что напротив их игрушечного домика стоял маленький женский монастырь, отгороженный от мирской суеты невысокой желтой стеной. Хорошее соседство для развеселой компании.

Впрочем, в той же баденакой хронике отмечсно, что Петр приехал в Баден в сопровождении иезуитского свяшенника отца Вольфа и шести человек свиты. В русских же источниках нигде не значится, что вместе с Петром в Бадене был отец Вольф. А это придает иное значение Петровой поездке, чем просто отдых молодых людей на водах.