Сигизмунд Миронин - Последнее дело Лаврентия Берии

Прибыв на Лубянку, Берия закончил замену руководителей МВД во всех союзных республиках и в большинстве регионов РСФСР, а новые назначенцы уже сами проводили замены кадров в средних звеньях на лояльных Берии людей. Непосредственным руководителем МВД остался Сергей Круглов. Это был высокий крупнокостный круглолицый детина. Под началом Круглова находилось более полумиллиона людей, носящих красноармейскую форму и синие фуражки МВД. Когда в 1952-м забуксовало возведение Волго-Донского канала, Сталин послал Круглова руководить работой на месте, и… через три месяца канал был сдан!

Кроме того, Берия наконец получил аналитическую записку о положении в ГДР. Аналитики пришли к выводу, что там кто-то в верхах сеет хаос. Скорее всего, Ульбрихт, и его поддерживает Мильке.

После обеда Лаврентий Павлович вызвал своих заместителей на совещание. Первым пришел начальник УМВД по Москве и Московской области генерал-лейтенант Василий Степанович Рясной. Это был настоящий крепыш. У него было широкое и расширяющееся книзу лицо, толстые щеки, высокий лоб, зачесанные назад волосы, широкие густые брови, глаза с нависающими верхними веками, картофелеподобный нос, толстые, чувственные губы. Уши были плотно прижаты к черепу. Когда совещание, занявшее буквально менее получаса времени, закончилось, Берия выразительно посмотрел на Рясного и сказал: «А вас, товарищ Рясной, я прошу остаться». Когда все ушли, Берия спросил:

— Кто отдал команду так рано отвезти тело Сталина на вскрытие?

— Игнатьев, — ответил Рясной.

Прибыв в Совмин, Берия завизировал соглашение о товарообороте с Китаем: Китай поставлял ширпотреб, а СССР строил электростанции для людей. СССР решил предоставить полные комплекты оборудования с документацией на строительство к концу 1959 года 91 крупного предприятия в основном по выпуску товаров народного потребления.

21 марта, 11 часов. СИЗО объединенного МВД

Низенький охранник вошел в камеру Абакумова, подошел к вставшему узнику и легонько пнул его под колено, и Абакумов, потеряв равновесие, сел на кровать, чуть не повалившись на пол, неловко выставив вперед руки. Затем неловко поднялся и сел уже на стул поудобнее. Хотя и был приказ не трогать Абакумова, но охранники любили шутить таким образом. Спустя десять минут дверь в камеру открылась, и вошел небольшого роста лысый человек в пиджаке. Абакумов узнал в нем Лаврентия Павловича Берию. Когда Берия вошел в камеру, Абакумов сидел сгорбившись на стуле. Берия его сразу и не узнал, до того он имел изможденный вид. Страшно похудевший Абакумов поднял глаза и сразу же их отвел, затем встал. «Сиди», — жестом показал Берия, резко двинув ладонью вниз.

— Вам же было приказано не трогать арестованного, — набросился на охранника Лаврентий. Тот угрюмо молчал. — Выйди, — показал рукой Берия стоявшему Мирову. Он включил зуммер, чтобы заглушить возможную прослушку. — Ну-ну, — задумчиво произнес Берия, прохаживаясь по камере за спиной Абакумова.

Абакумов вскочил и бросился на колени.

— Лаврентий Павлович, товарищ Берия, спасите меня.

Берия жестом вытянутой вперед руки остановил причитания Абакумова.

— Ну как к вам относятся?

— Лучше. После смерти товарища Сталина меня несколько дней не вызывали на допросы, но когда вызвали, то привели в другой кабинет, и меня встретил другой человек с капитанскими погонами. Предложил сесть на «позорную табуретку», привинченную табуретку у входа, на которую усаживают подследственного во время допроса, потом сказал: «Я капитан Миров, ваш следователь, надеюсь, что мы с вами сработаемся. Это не только в моих, но и в ваших интересах…» Во время одного допроса я спросил, почему не слышу от него никаких ругательных и оскорбительных оценок моего поведения во время войны, моей измены и службы у немцев. Он ответил: «Это не входит в круг моих обязанностей. Мое дело — добыть от вас сведения фактического характера, максимально точные и подтвержденные. А как я сам отношусь ко всему вашему поведению — это мое личное дело, следствия не касающееся. Конечно, вы понимаете, одобрять ваше поведение и восхищаться им у меня оснований нет, но, повторяю, это к следствию не относится…»

— Так что у вас есть на членов Политбюро?

Абакумов огляделся, убедившись, что в камере больше никого нет и что шум воды в кране заглушает слова. Затем он наклонился к уху Берии и сказал:

— Думаю, что с товарищем Булганиным не все чисто, — Абакумов стал шептать на ухо, горячо жестикулируя.

— Ну говорите, никто же не слышит.

— Банда скупала и грабила ценности и куда-то прятала. Поскольку вывоз за границу был невозможен — граница у нас на замке, то они где-то создали хранилище. Мы отслеживали, искали и вышли на Кировоград на Украине, но, к сожалению, выйти на хранилище не смогли — нашего агента убили. Ряд фактов указывал, что в деле замешан кто-то из ЦК, и скорее всего — даже человек Политбюро. Когда я доложил об этом Сталину, он вспылил и не захотел слушать, но информация о беседе дошла до Булганина, и меня выгнали и арестовали.

Во время этого второго допроса Абакумов начал рассказывать о банде:

— Мы начали подбираться к Булганину, еще когда я служил в СМЕРШе. Он, находясь в Польше в качестве советника, действовал как перевалочный пункт по переброске трофеев в СССР, ему шла определенная маржа. Ему помогал его давний подельник — маршал Соколовский. Они искали гитлеровские марки и гнали их на Запад, там они переводились в доллары. Часть шла Булганину. Они вывозились через Банк СССР, где Булганин был председателем, и посылались в Англию, а потом в США в виде части платежей за поставки по ленд-лизу, за открытие второго фронта. Часть платежей оседала на счетах частных лиц. Мы вышли на одну группу, связанную с ЦК и крышующую трофейный грабеж, туда входили «ленинградцы» и Вознесенский. Когда «ленинградцев» осудили, мы увидели, что процесс продолжился. Значит, должна была действовать как минимум другая группа. Скоро мы на нее вышли. И установили, что в нее входили Хрущев, Каганович и примкнувший к ним Булганин. Но нам было запрещено разрабатывать членов Политбюро. Поэтому мы действовали негласно. Однако потом Суханов подначил Рюмина сообщить об этом Сталину. Тот рассвирепел, поскольку мы нарушили запрет…

Оказалось, что Абакумов также расследовал грабежи машин, перевозящих золото и ценные картины и книги. Булганин это знал. Абакумов сообщил Булганину, как курирующему органы, что он вышел на след бандгруппы, которая прикрывается из ЦК и правительства и даже из МГБ (Гоглидзе). Абакумов выходил на подельников. Однако Булганин и Хрущев сделали все, чтобы изолировать Абакумова от Сталина. В последний год его работы на посту министра, особенно в последние девять месяцев, Абакумов был абсолютно изолирован от Сталина. До этого Берия внимательно пролистал журнал посетителей кабинета Сталина в Кремле — после ноября 1950 года Сталин Абакумова не принимал. Суханов, который, как потом выяснил Берия, был в группе Булганина, организовал письмо Рюмина, втемную используя Маленкова. Письмо помогал писать Суханов, но Маленков, видимо, не знал.